Book.

«Открой окно пошире», — распорядился Арес.

Алина смерила расстояние от подоконника до крыши пристройки, и сердце ухнуло в жи­вот. Дрожащими руками она распахнула окно со скрипучими старыми рамами, затем отошла в глубь комнаты. Раздался удар, и волк влетел в оконный проем, задев задними лапами подо­конник. Установилась тишина, по комнате распространился свежий запах леса.

- А что, если вернутся хозяева? — Алина беспомощно огляделась в темноте. И напряг­лась, чтобы расслышать ответ у себя в голове, но голос прозвучал рядом:

- Тут живет бездетная пара, они вечно в разъездах.

Увидев перед собой обнаженного Ареса, де­вушка отшатнулась, налетела в темноте на под­локотник кресла и, если бы юноша не подхва­тил ее вовремя, свалилась бы навзничь.

Блеснули голубые глаза.

— Я тебя смущаю?

— Все в порядке, — выдавила она из себя, ощущая под ладонями обжигающее тепло его кожи на груди, — я ничего не вижу, слишком темно.

Он долго смотрел на ее шею, и Алина чув­ствовала его злость, как свою собственную. Она теснила грудь и не давала свободно ды­шать.

Наконец Арес усадил девушку в кресло, а сам куда-то ушел, оставив ее в темноте и ти­шине. Вернулся лишь спустя пятнадцать минут и включил ночник над большой двуспальной кроватью. На бедрах у молодого человека было повязано полотенце, на животе, плечах и груди поблескивали капельки воды и виднелись све­жие пулевые ранения.

Арес прошелся до окна и закрыл его, заме­тив:

— Ты можешь сходить в ванную. Алина молча взирала на него.

— Ты голодна? — словно не замечая ее взгляда, спросил он, опускаясь на постель и роясь в ящике прикроватной тумбочки.

Девушка нахмурилась.

— Ты мог бы не вести себя так? Мы... мы не должны...

Он взглянул на нее исподлобья и продол­жил поиски в ящике, пока не выудил коробоч­ку с пластырями.

— Мне казалось, тебе хотелось знать, как я жил эти одиннадцать лет, — его губы искриви­ла горькая усмешка.

— Вот, значит, как... — Она отвела от него взгляд и, не выдержав, беззвучно заплакала.

Арес тут же оказался рядом, опустился на колени и тыльной стороной ладони осторожно провел по ее щеке, стирая слезы.

— Все было не так уж плохо, — улыбнулся он. — Ну же, посмотри на меня! Разве я выгля­жу жалким?

Алина не ответила, поднялась и молча по­шла в ванную. Нет, он не выглядел жалким, он выглядел глубоко несчастным и одиноким. Поток слез было не остановить. При мысли, что маленький мальчик из ее сна скитался по улицам, как воришка проникал в чужие дома, у нее сердце разрывалось.

Девушка позвонила домой. Пришлось сов­рать, что ночует у подруг. На вопрос приемной матери о Захаре Алина ответила: «Не видела его». Затем почистила пальто от пыли, крови, умылась и уже хотела вернулась в комнату, но в коридоре, в небольшом зеркале увидела свою рану на шее. Это был не просто порез, а клей­мо в виде шахматной фигуры.

К глазам снова подкатили слезы. Она сдер­жалась, подняла воротничок свитера и пошла в комнату.

Арес, облаченный в спортивные черные штаны, вскочил с кровати. Он пристально ус­тавился на девушку, так, словно хотел прочи­тать ее мысли.

— Ты устала, позволь я поухаживаю за то­бой!

Она покачала головой, заставила его сесть и, погладив по плечу, тихо спросила:

— О тебе когда-нибудь кто-то заботился? Юноша прижался щекой к ее руке.

— Ты. Разве не помнишь?

— Помню, — она потупилась и махнула в сторону двери. — Я могла бы что-нибудь тебе приготовить.

— Правда? — неподдельно, совсем как ма­ленький, обрадовался он.

— Конечно. Что захочешь! — И чуть тише прибавила: — Что найдем тут...

Арес задумчиво склонил голову, потом взглянул на нее с радостным блеском в глазах.

— А печенье можешь сделать? Девушка удивленно вскинула брови, а он

смущенно пояснил:

- Печенье в форме полумесяца. В день на­шей первой встречи ты меня угостила им.

— Мы с мамой его испекли, — вспомнила Алина. — Оно очень просто делается...

Уже спустя сорок минут они сидели вместе на кровати с кружками молока и тарелкой теп­лого печенья.

Арес взял очередную печенюшку, покрутил ее в пальцах. Взгляд его устремился в сторону окна, и юноша признался: — Иногда, сидя где-нибудь и глядя в небо на полумесяц, я мечтал, что однажды мы с тобой... — Он умолк, на ску­лах появился нежный румянец.

Алина не могла налюбоваться юношей — таким красивым, сильным, бесстрашным, где-то жестоким, циничным, но вместе с тем тро­гательно застенчивым. Под неприступной броней жило сердце все того же маленького ласко­вого волчонка, которого она однажды забрала из леса.

— Арес, а как можно стать таким, как ты?

— Достаточного  одного укуса оборотня. Слюна попадет в кровь, и через несколько дней, у каждого по-разному, в организме нач­нутся необратимые преобразования.

- А откуда произошел ваш род?

- От одного человека — странника. Он мог лечить одним лишь прикосновением и никогда не ел. Мне рассказывали, что наш прародитель обладал способностью превращаться в коршу­на и волка. Он не причинял никому вреда. Но однажды, тогда еще на землях Франции, жите­ли встретили его дурно. Они загнали волка в амбар и закидали огнем. В попытке вырваться из горящего амбара, волк поранил мужчину и в течение трех лун погиб. А тот, кого он укусил, обратился. От него и пошли такие, как я. Мы не умеем лечить или превращаться в коршу­нов, но мы быстрые, сильные, живем несколь­ко столетий и обладаем телепатическими спо­собностями. В мире нас не больше трех сотен.

Алина поежилась.

— А меня ты собираешься укусить?

Он лишь рассмеялся, но сколько она ни ждала, так ничего и не ответил.

Девушка заметила, что он бросил на нее ко-:ой взгляд, и с нарочитым безразличием спро­сила:

А подружки у тебя есть? Или ты всегда один? — И затаила дыханье. Он отхлебнул из кружки.

— Ну, есть... но вообще оборотни одиноч­ки. Вампиры, маги, те любят компанию, а мы — другие.

Алина шумно выдохнула.

— И что же твои подружки... какие они? Юноша вынул из ее руки пустую кружку и

вместе со своей пустой тарелкой отставил на тумбочку. Потом устроился поудобнее, вы­ключил свет и коротко ответил:

— Обычные. Ничего особенного.

Девушку внезапно охватила злость. Ей хо­телось что-нибудь сломать, желательно об го­лову чертового оборотня, лежащего рядом с ней.