мертвецы. И они никогда не возвращались. Впрочем, Торрес тоже не вернулся.
Все смотрели друг на друга в ужасе от того, что им предстоит.
- А другой дороги нет? - спросил Генри, привлекая к себе Леонсию.
Королева покачала головой. Вокруг них уже падали горящие куски крыши, а
в ушах гудело от оглушительного рева жаждущих крови Затерянных Душ. Королева
высвободила свою руку из руки Френсиса, видимо, решив зайти к себе в
спальню, но тотчас же снова схватила его за руку и увлекла за собой. Ничего
не понимая, он остановился вместе с ней возле сундука с драгоценностями; она
поспешно захлопнула крышку сундука и заперла его на замок. Затем отбросила
ногой циновку и открыла люк в полу, под которым оказалась вода. По ее
указанию Френсис подтащил к люку сундук и бросил его в воду.
- Даже жрец Солнца не знает этого тайника, - шепнула королева, снова
схватила его за руку и вместе с ним бегом вернулась на галерею, где остались
Генри с Леонсией.
- Сейчас самое время бежать. Обними меня покрепче, Френсис, милый муж
мой, обними и прыгай со мной в воду! - приказала она. - Мы покажем дорогу
остальным.
И они прыгнули. В ту же минуту крыша с треском рухнула в туче огненных
искр. Тогда Генри тоже схватил Леонсию в охапку и прыгнул вместе с ней в
водоворот, в котором уже исчезли Френсис и королева.
Как и Торрес, четыре беглеца, ни разу не ударившись о скалы, были
благополучно вынесены подземной рекой к отверстию, сквозь которое пробивался
дневной свет и где выход стерег огромный паук. Генри было гораздо легче
плыть, чем Френсису, так как Леонсия умела плавать. Правда, Френсис отлично
держался на воде и потому без особого труда мог плыть вдвоем с королевой.
Она беспрекословно слушалась его, не цеплялась за его руки и не тащила его
вниз. Достигнув выступа в скале, все четверо вылезли из воды и решили
передохнуть. Обе женщины принялись выжимать распустившиеся и намокшие
волосы.
- А это ведь не первая гора, в недра которой я попала с вами, - со
смехом заметила Леонсия, обращаясь к обоим Морганам; впрочем, слова ее были
предназначены скорее для королевы, чем для них.
- А я впервые попадаю в такое место с моим мужем, - отпарировала
королева, и колючее острие ее насмешки глубоко вонзились в сердце Леонсии.
- Похоже, Френсис, что твоя жена не очень склонна ладить с моей
будущей женой, - заметил Генри с той грубоватой прямолинейностью, какая
появляется у мужчин, когда они хотят скрыть смущение, вызванное
бестактностью женщин.
Однако таким чисто мужским подходом к делу Генри добился лишь молчания,
еще более натянутого и стеснительного для всех. Впрочем, обеим женщинам это,
казалось, доставляло даже удовольствие. Френсис тщетно ломал голову,
придумывая, что бы такое сказать и как разрядить атмосферу, а Генри в полном
отчаянии вдруг встал и, объявив, что пойдет на разведку, предложил королеве
сопутствовать ему. Он протянул ей руку и помог подняться. Френсис и Леонсия
продолжали сидеть, храня упорное молчание. Френсис первый нарушил его:
- Знаете что, Леонсия, я бы с удовольствием отшлепал вас.
- А что я собственно такого сделала? - вызывающе спросила она.
- Как будто вы не знаете! Вы вели себя ужасно.
- Это вы вели себя ужасно! - с подавленным рыданием вырвалось у нее,
хоть она и твердо решила не выказывать женской слабости. - Кто просил вас
жениться на ней? Не вы же вытащили короткую соломинку! Ну чего ради вы
добровольно связали себя, когда даже ангел не отважился бы на такое? Разве я
просила вас об этом? У меня едва сердце не остановилось, когда я услышала,
как вы сказали Генри, что женитесь на ней. Я чуть в обморок не упала. Вы
даже не посоветовались со мной. А ведь это по моему предложению, чтобы
спасти вас от нее, решено было тянуть соломинки, - и мне нисколько не
стыдно признаться, что я поступила так, чтобы вы остались со мной. Генри
любит меня как-то совсем иначе, чем вы. Да и я никогда не любила Генри так,
как люблю вас, - люблю даже сейчас, да простит мне господь!
Френсис потерял самообладание. Он схватил ее в объятия и крепко прижал
к себе.
- И это в день вашей свадьбы! - с упреком вырвалось у нее.
Руки его тотчас опустились.
- Ну что вы говорите, Леонсия, да еще в такую минуту! - с грустью
пробормотал он.
- А почему бы и нет? - вспылила она. - Вы любили меня. Вы дали мне
это понять настолько ясно, что у меня не могло остаться никаких сомнений в
вашей любви. И вдруг вы с самым веселым и радостным видом женились на первой
встречной женщине, пленившей вас белизною кожи.
- Вы ревнуете, - с упреком сказал он и почувствовал, как сердце у
него подпрыгнуло от счастья, когда она утвердительно кивнула. - Я могу
поручиться, что вы ревнуете, и в то же время, со свойственной всему женскому
полу способностью лгать, - лжете. То, что я сделал, я сделал вовсе не с
веселым и радостным видом. Я сделал это ради вас и ради себя. А вернее -
ради Генри. Слава богу, я еще не забыл, что такое мужская честь!
- Мужская честь далеко не всегда может привести женщину в восторг -
возразила она.
- Вы предпочли бы видеть меня бесчестным? - быстро спросил он.
- Я всего лишь любящая женщина! - взмолилась она.
- Вы злая оса, а не женщина, - вскипел он. - И вы несправедливы ко
мне.
- А разве женщина бывает справедливой, когда она любит? - спросила
Леонсия, признавая тем самым эту величайшую на свете истину. - Для мужчин,