Рассмеявшись нервным истерическим смехом, он продолжал трясти эту лапу, а
собака, высунув язык, глядела на него своими добрыми глазами и беззвучно
смеялась.
Продвигаясь дальше вдоль уступа в сопровождении собаки, которая с
довольным видом следовала за ним по пятам и время от времени обнюхивала его
икры, Торрес вскоре обнаружил, что узкая дорожка над рекой, взобравшись
немного вверх, снова спускается к воде. И тут Торрес сделал два открытия:
первое заставило его вздрогнуть и остановиться, а от второго сердце его
забилось надеждой. Первым - была подземная река. Она с наскоку налетала на
каменную стену и в хаосе кипящих волн и пены устремлялась куда-то под нее,
- яростные всплески воды, высоко взметавшейся вверх, указывали на
стремительную быстроту течения. Вторым - было отверстие в стене, сквозь
которое струился дневной свет. Отверстие, футов пятнадцати в диаметре, было
сплошь затянуто паутиной, куда более чудовищной, чем мог измыслить мозг
самого безумного из безумцев. Еще более зловещими казались кости, валявшиеся
кругом. Паутина была точно соткана из серебряных нитей толщиной с карандаш.
Торрес вздрогнул, коснувшись одной из них. Нить прилипла к его пальцам,
словно клей, и лишь с большим усилием, сотрясая всю паутину, ему удалось
высвободить руку. Он попытался вытереть приставшую к коже липкую массу о
свою одежду и о шерсть собаки.
Две нижние нити огромной паутины достаточно далеко отстояли друг от
друга, так что между ними можно было пролезть и выбраться на белый свет; но
прежде чем сунуться туда самому, осторожный Торрес решил пропихнуть вперед
собаку. Белый волкодав пополз и вскоре скрылся из виду, и Торрес уже
собирался последовать за ним, как вдруг собака вернулась. Она мчалась с
такой быстротой и была чем-то так напугана, что наскочила на него и оба
упали. Но человеку удалось спастись, уцепившись руками за камни, а его
четвероногий спутник кубарем покатился вниз, прямо в бурную стремнину.
Торрес попробовал спасти пса, но его уже затянуло под скалу.
Долго колебался Торрес. Страшно было подумать о том, чтобы снова
броситься в подземную реку. А наверху, казалось, был открытый путь к
дневному свету - и все в Торресе устремилось к этому свету, как пчела или
цветок стремятся к солнцу. Но что же такое увидела там собака, что заставило
ее так поспешно броситься назад? Погруженный в размышления, Торрес сразу не
заметил, что его рука покоится на чем-то круглом. Он поднял этот предмет и
увидел безглазый, безносый человеческий череп. Тут испуганному взгляду
Торреса предстало пространство, устланное, точно ковром, человеческими
костями, - он явственно различил ребра, позвонки и бедерные кости,
составлявшие когда-то скелеты погибших здесь людей. Это зрелище склонило его
в пользу прыжка в реку. Но, взглянув, как она, ярясь и пенясь, устремляется
в отверстие под скалой, он отшатнулся.
Вытащив кинжал королевы, Торрес с величайшей осторожностью прополз
между двумя нижними нитями паутины, увидел то, что увидела собака, и в такой
панике отскочил назад, что тоже упал в воду и, едва успев наполнить легкие
воздухом, был втянут водоворотом в кромешную тьму под скалой.
Тем временем в доме королевы на берегу озера с не меньшей быстротой
развивались не менее значительные события. Гости и новобрачные только что
вернулись после брачной церемонии, состоявшейся у Большого дома, и
рассаживались за столом, на котором, если можно так выразиться, был
сервирован свадебный завтрак, как вдруг сквозь щель в бамбуковой стене
влетела стрела и, просвистев между королевой и Френсисом, с такой силой
вонзилась в противоположную стену, что оперенный конец ее нее еще продолжал
дрожать. Генри и Френсис подбежали к окнам, выходившим на узенький мостик, и
увидели, что положение создалось опасное. На глазах у них копьеносец
королевы, охранявший подступ к мосту, бросился бежать к дому и на середине
моста упал в воду, подбитый стрелой, которая продолжала дрожать у него в
спине, - совсем как та, что ударилась в стену комнаты. За мостом, на
берегу, толпилось все мужское население Долины Затерянных Душ во главе с
жрецом, осыпая дом стрелами с перистыми концами. Позади стояли женщины и
дети.
Один из копьеносцев королевы, шатаясь, вбежал в комнату; он
остановился, широко расставив ноги, чтобы не упасть, глаза его вылезали из
орбит, а губы беззвучно шевелились, - он тщетно силился что-то сказать,
ноги его подкосились, и он упал ничком: в спине его, как иглы дикобраза,
торчали стрелы. Генри подскочил к двери, выходившей на мост, и, стреляя из
пистолета, расчистил выход от наступавших Затерянных Душ, которые могли
продвигаться по узкому мостику только гуськом и теперь падали один за
другим, подкошенные огнем его пистолета.
Осада легкого строения длилась недолго. Хотя Френсис под прикрытием
пистолета-автомата Генри и сумел уничтожить мост, осажденные были бессильны
потушить огонь на крыше, загоревшейся в двадцати местах от горящих стрел,
которые выпустили нападающие по команде жреца.
- Есть только один путь к спасению, - задыхаясь, произнесла королева;
она стояла на галерее, нависшей над озером, и, сжав руку Френсиса, казалось,
готова была броситься в его объятия и искать у него защиты. - И он выведет
нас в широкий мир. - Она указала на воронку водоворота. - Никто никогда не
возвращался оттуда. В моем Зеркале Мира я видела, как мертвецы плыли этим
путем и вода выносила их на поверхность в широкий мир. Если не считать
Торреса, я ни разу не видела, чтоб туда попал живой человек. То были только