Book.

— Есть, товарищ майор!

Кипятков кинулся к дверям.

— Да, и вот еще что, — бросил ему вдогонку Гвоздь, — свяжись с Потусторонним. Пускай выяснит, где находится в данный момент Рита Курочкина: на том свете или на этом?

— Слушаюсь, товарищ майор.

Кипятков убежал. А Гвоздь обратился к Генке:

— Ну а тебе, парень, придется поработать в качестве приманки. Мы б тебя, конечно, нашим человеком заме­нили, но, сам понимаешь, Рука Смерти сразу почувст­вует подмену.

— Понимаю... — без особого энтузиазма откликнул­ся Самокатов. Честно сказать, ему не очень-то хотелось встречаться наяву с Рукой Смерти.

— Мы устроим у тебя на квартире засаду, — продол­жал Гвоздь. — И когда Рука прилетит, начнем поливать ее из автоматов.

— Вы же говорили, что ее ничем не остановишь.

— Ничем, кроме моего последнего изобретения, — гордо подкрутил усы майор. — Я изобрел специальный раствор, который парализует Руку Смерти.

— А автоматы тогда зачем?

— Это водяные автоматы. Просто вместо воды мы зальем в них мой спецраствор.

— А он точно Руку парализует? — на всякий случай спросил Генка. — Вы его уже испытывали?

— Пока еще нет, — признался Гвоздь. — Вот на этой Руке и испытаем.

— А вдруг раствор не сработает? — встревожился Самокатов.

— В таких ситуациях риск неизбежен, — просто от­ветил майор. — Надо рискнуть, Геша.

— А что я должен делать?

— Лежать в своей кровати и ждать, когда на тебя на­бросится Рука Смерти.

В эту минуту вернулся капитан Кипятков.

— Товарищ майор, — козырнул он, — получена шифровка от Потустороннего! Риты Курочкиной на том свете нет. Мало того, ее там никогда и не было.

— Вот так номер, чтоб я помер! — Гвоздь озадаченно подкрутил усы.

— А кто ж тогда на Селивановском кладбище похо­ронен? — озадачился и Самокатов.

— Ладно, разберемся. — Майор перекинул папиросу из одного угла рта в другой. — Жора!

— Я!

— Спецназовцы с огнеметами готовы?

— Так точно! В машине ждут!

— Едем!

И майор Гвоздь с капитаном Кипятковым отправи­лись на операцию «Монстр». А Генка потопал на Лиговку.

Придя домой, он, конечно же, первым делом позво­нил Максу. И, захлебываясь, стал рассказывать другу о последних событиях:

— ...а Кипятков в вампиршу из автомата: тра-та-та-та-та!

— Круто! — комментировал Горохов.

— ...я штору отдернул, а у Купоросова две тени!

— Клево!

— ...а потом крышка гроба открылась. А там — Не­стерова!

— Офигеть!

— ...а Петр Трофимыч и говорит: «Тогда мы тебе осиновый кол в сердце вобьем».

— Супер!

— Короче, Горох, — закончил свой захватывающий рассказ Самокатов, — сегодня в полночь ко мне прилетит Рука Смерти. А мы будем в засаде сидеть.

— Вот так фишечка! — с восхищением присвистнул Макс. — Слушай, Самокат, а можно и мне в засаде посидеть?

— Не знаю. Надо у Петра Трофимыча спрашивать.

— Тогда я сейчас к тебе заскочу!

— Давай!

Едва Генка положил трубку, как затрезвонил двер­ной звонок. В первое мгновение у Самокатова мелькнула мысль, что это уже Горохов пришел. И если б так оно и оказалось, Генка бы ни капельки не удивился. Он уже ничему не удивлялся.

Но это был не Горохов.

Это была Любка Крутая. Как всегда со жвачкой во рту.

— Привет, Самокатов, — сказала она. — Вот решила тебе помочь с уборкой. А то у тебя такой беспорядок.

— Проходи, — пригласил ее Генка.

Любка прошла. И ахнула, как в прошлый раз. Но те­перь уже по другому поводу.

— Ты что, успел и люстры новые купить?.. И горшки с цветами?..

— Ничего я не успел, — ответил Самокатов и рас­сказал Крутой все, что с ним приключилось за послед­ние несколько часов.

В самый разгар Генкиного рассказа явился Горохов. А к концу рассказа появились майор Гвоздь с папиросой и капитан Кипятков с сумкой.

— Ну как операция «Монстр»? — открыв дверь, спросил у них Генка.

— Успешно завершена! — отрапортовали фээсбэшники.

Они прошли в комнату. И их тут же атаковали Любка с Максом, наперебой прося позволить им поси­деть в засаде.

— Ну вы даете, ребята, — воскликнул Кипятков. — Вам что, жить надоело?

— Нет, не надоело, — сказала Крутая.

— Нам просто интересно на Руку Смерти взгля­нуть, — прибавил Горохов.

— Да как вы не понимаете?! — еще громче восклик­нул Кипятков. — Это же боевая операция, а не игруш­ки. А если Рука Смерти передушит вас, как цыплят?

— Не кипятись, Жора, — успокоил капитана май­ор. — Пускай детишки поглядят, раз им очень хочется.

— Но, товарищ майор, здесь же такие страхи тво­риться будут!..

— Ничего, ничего, — посмеивался Гвоздь, крутя усы. — Дети нуждаются в хорошей порции страха так же, как в хорошей порции мороженого. Верно, орлы? — подмигнул майор ребятам.

— Верно, Петр Трофимыч, — подмигнула ему в от­вет бойкая Любка. — Лично я люблю, когда мне страшно.

— И я люблю, — подхватил Горохов.

— И я, — вынужден был сказать Самокатов, хотя на самом деле он уже был сыт страхами по горло.

Майор Гвоздь, послав окурок в форточку, присту­пил к рекогносцировке Генкиной комнаты. Проще го­воря — к осмотру.

— Так-с, — по ходу дела отдавал Гвоздь распоряже­ния. — Ты, Жора, займешь боевую позицию под сто­лом.

— Слушаюсь, товарищ майор! — козырнул Кипятков.

— Ты, Максим, спрячешься под кровать. И чтоб даже носа оттуда не высовывал! Уразумел?

— Уразумел, Петр Трофимыч.

— Ты, Геша, понятное дело, ляжешь на кровать.

— А как ложиться — одетым или раздетым? — поин­тересовался Самокатов.

— Конечно, раздетым. У Руки Смерти не должно возникнуть ни малейшего подозрения... Ну а ты, Люба, посиди в соседней комнате.

Крутая от возмущения даже жвачку жевать перестала.

— Почему это я — в соседней комнате?!

— А потому, дорогуша, — объяснил ей майор, — что на флоте существует примета: женщина на военном ко­рабле — к несчастью.