— При чем тут военный корабль?

— А при том, что у нас в ФСБ тоже такая примета имеется. Женщин мы на боевые операции не берем. Чтобы они ничего не сглазили.

— Но мне же всего четырнадцать!

— Все равно можешь сглазить.

— Ну хоть в шелку-то можно посмотреть? — попро­сила Любка.

— В щелку можно, — милостиво разрешил ей Гвоздь.

— Петр Трофимыч, а вы куда спрячетесь? — спро­сил Генка, потому что прятаться майору было решительно некуда. Под кроватью — Горохов. Под столом — Кипятков. А в узкий шкаф круглый Гвоздь точно бы не поместился.

— А вот куда, — забрав у капитана сумку, сказал майор.

Ребята заулыбались, решив, что это шутка.

Но Гвоздь и не думал шутить. Поставив сумку на стол, он принялся вытаскивать из нее всякую всячину: морской бинокль, блок «Беломора», противотанковую гранату, авторучку, компас, два водяных автомата... Затем пошли исключительно съестные припасы: банка рыбных консервов, сгущенка, жареная курица, пакет лапши, майонез, масло, творог...

— У вас прямо бездонная сумочка, — хихикнула Любка.

— У сотрудника ФСБ во время боевой операции все должно быть под рукой, — наставительно сказал майор. — Никогда заранее не знаешь, что может пригодиться.

Наконец сумка опустела. Гвоздь поставил ее на пол и со словами: «фокус-покус» — залез внутрь, застегнув над головой замок-«молнию».

Самокатов, Горохов и Крутая были, конечно, пора­жены.

— Как это вы так ловко сложились, Петр Трофимыч? — спросили ребята, когда майор вылез из сумки.

Гвоздь с усмешкой подкрутил усы:

— Поживете с мое, орлы, еще и не так научитесь складываться.

Время между тем приближалось к полуночи.

— Ну что ж, сейчас закусим — и по местам, — объ­явил майор.

— Ой, а у меня ничего нет, — смутился Генка.

— Зато у меня есть. — Гвоздь кивнул на свои припасы.

— Хотите я вам что-нибудь приготовлю?! — предло­жила Крутая.

— А ты умеешь? — спросил у нее Кипятков.

— Еще бы. Пальчики оближете.

И Любка с ходу приготовила лапшу с курицей, рыб­ный салат с майонезом, сырники со сгущенкой... Словом, и в кулинарии Крутая оказалась крутой.

Все ели и пальчики облизывали. А Любка, раскрас­невшись от хозяйственных забот, поминутно спрашивала:

— Кому еще добавочки?

Вскоре с едой было покончено.

— По местам, орлы, — приказал майор Гвоздь.

Все полезли кто куда. Макс — под кровать. Кипят­ков — под стол... Любка ушла в соседнюю комнату, чтоб не сглазить боевую операцию.

А Генка лег на кровать. На душе у него было тревож­но. А что, если Рука Смерти успеет вцепиться ему в горло до того, как Гвоздь с Кипятковым начнут поли­вать ее из водяных автоматов? Самокатов нервно заворочался... Интересно, о чем там Горох под кроватью ду­мает? Наверное, о том же.

Но Горохов думал совсем о другом.

— Самокат, — тихонько позвал он.

— А?

— А что такое любовь?

— Чего-чего? — переспросил Генка.

— Да я вот лежу и думаю: что ж такое любовь?

Самокатов, несмотря на свое тревожное состояние, пошутил:

— Это такая игра, Горох. Типа футбола.

— Нет, я серьезно. Ты вот как считаешь?

— Отвали, Макс. Мне сейчас не до фигни.

— Любовь не фигня, — сказал Горохов. — Любовь — это... любовь.

Генка свесил голову с кровати.

— Что это на тебя накатило?

Макс мечтательно вздохнул.

— Кажется, я влюбился, Самокат.

— Как влюбился?

— По-настоящему. Без всякой туфты.

— А в кого?

— В Любку Крутую.

— А с чего ты взял?

— Да я о ней постоянно думаю.

— Летит, летит! — послышался из-под стола взвол­нованный голос Кипяткова. С помощью портативного перископа капитан наблюдал оперативную обстановку за окном.

— Готовность номер один! — приказал из сумки майор Гвоздь.

— Есть готовность номер один, — откликнулся ка­питан. И тут же смущенно прибавил: — Виноват, това­рищ майор. Это ворона летит.

— Отставить готовность номер один!

— Есть отставить!

— Внимательнее надо быть, Жора.

— Слушаюсь, товарищ майор.

...Прошел час, другой. Рука Смерти не появлялась.

«Может, сегодня и не прилетит», — с надеждой по­думал Генка, лежа на кровати.

— Когда же она появится? — с досадой проговорил Горохов, лежа под кроватью.

— А что, если Нестерова нас обманула? — подал голос из-под стола капитан Кипятков.

— Спокойно, орлы, — ответил им из сумки майор Гвоздь. — Рука Смерти всегда прилетает к своим жер­твам от полуночи до трех. В так называемое дьявольское время.

— А уже без одной минуты три, — сказала в дверную щелку Любка Крутая.

ДЗИНЬ-БРИНЬ-ДРИНЬ!.. — разлетелось вдребез­ги оконное стекло. И в комнату ворвалась Рука Смерти! Словно молния, она ударила Самокатова кулаком в че­люсть, а затем сомкнула на его шее костлявые пальцы.

Глава XXI. ПРИВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ

— А-a... э-э... — засипел Генка. Перед глазами у него поплыли радужные пятна. А сам он поплыл в кромешную тьму...

И тут Рука Смерти неожиданно отпустила Самока­това. И как примчалась молниеносно, так же молниеносно и умчалась.

Все это произошло в считанные секунды. Никто даже ахнуть не успел. Никто, кроме Любки. Она сразу ахнула, как только увидела Руку в дверную щелку.

Распахнув дверь, Крутая подбежала к Генкиной кровати.

— Ты в порядке? — склонилась она над Самокатовым.

— Вроде бы да, — промямлил Генка.

Из своих пряталок вылезли майор Гвоздь, капитан Кипятков и Макс Горохов.

— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал майор, подкрутив усы. — Первый раз вижу, чтобы Рука Смерти летала с такой сумасшедшей скоростью.

— А обычно у них какая скорость? — спросил Макс.

— Пятьдесят два километра в час, — с точностью от­ветил Кипятков.

— Это ж какой надо иметь магический потенциал, чтобы создать такую сверхскоростную Руку? — удивлялся майор, продолжая крутить усы.