– Она бывает навязчивой. Ты поменьше с ней разговаривай, она отстанет.
– Да нет, мне интересно. Она просто несчастная женщина. Одинокая очень.
– Да ладно. Какая она несчастная?
Леся не ответила.
– Мне нужно уехать, – сказал Артем, – ничего?
– Все в порядке. Конечно.
Артем уехал на следующий день, две недели работал, стараясь наверстать упущенное, мотался на встречи и переговоры, у него даже язык начал заплетаться от усталости. Поздним вечером, доползая до кровати, он собирался позвонить Лесе и Анжеле, но сил разговаривать не было. Утром на разговор не хватало времени, днем он забывал, что собирался звонить, замотавшись. Он позвонил в пятницу утром и звонил целый день. Трубку никто не брал. Ни вечером, ни ночью. В субботу рано утром он уже сидел в самолете – сердце было неспокойно.
Когда он бросил на террасу чемодан и влетел в дом, то у плиты увидел не привычную широкую спину Анжелы, а торчащие лопатки хрупкой незнакомой девушки. Красивой. Во всяком случае, так ему показалось со спины. Худенькой, с короткой стрижкой, загорелой. Артем невольно отметил, что у девушки стройные ноги и тонкая талия.
– Здрасьте, – сказал он.
– Ой, привет, – повернулась к нему девушка.
Это была Леся. Совершенно другая. Незнакомая. Удивительная.
– Это ты? – Артем рассматривал ее с ног до головы.
– Да, это я, вот, уже стою, хожу и даже плаваю, – засмеялась Леся.
– Как ты себя чувствуешь? – по привычке спросил Артем, хотя по Лесиному цветущему виду и так было понятно, как она себя чувствует.
– Отлично. Просто замечательно.
Леся просто светилась изнутри.
– Я подстриглась. Анжела меня подстригла, – объяснила она.
– Тебе идет. Я даже не узнал тебя. А где Анжела?
– В саду. Мне розмарин нужен.
– Ты готовишь? – опять удивился Артем. Леся производила впечатление девушки, которая плиту видела только издалека.
– Да. Спагетти с соусом. Будешь?
– Буду, конечно.
Обедали они вдвоем. Анжела сказала, что поест потом, и ушла в свою комнату.
Артем смотрел на эту незнакомую девушку, сидящую напротив, и она ему нравилась. Нравился ее смех, то, как она держит вилку, как макает хлеб в оливковое масло, как подкладывает ему со сковородки спагетти.
Они говорили о ерунде – кто приехал, кто уехал, с кем Леся успела познакомиться, какая вода, когда будет дождь. Оказалось, что Леся перезнакомилась практически со всеми соседями, и ей все понравились. Ей вообще все нравилось. Артема, по внутреннему устройству законченного ипохондрика, это поражало больше всего.
– Ты плохо выглядишь, – сказала Леся. – Устал?
– Да, на работе замотался.
– Мы тебя не ждали. Я так рада, что ты приехал, – искренне сказала Леся.
– Я звонил, вы трубку не брали, поэтому и прилетел. Думал, у вас что-то случилось.
– Ой, телефон отключили, надо ехать в город. Анжела собиралась в понедельник, – начала оправдываться Леся. – А к мобильному я давно не подхожу. Да мне никто и не звонит.
Вечером они пошли в гости, и Леся в его белой льняной рубашке и обычных шортах притягивала взгляд. Она щебетала с дамами, была мила с мужчинами.
Сосед-художник, поймав взгляд Артема, показал ему большой палец, одобряя выбор. Дамы, вопреки обыкновению, не язвили и не упражнялись в острословии, а были с Лесей предупредительны и просты.
А после гостей, дома, они как-то совершенно естественно оказались в одной постели. Артем сам пришел к ней в комнату, нарушив им же самим установленные правила проживания. Леся, увидев его, улыбнулась. Все воскресенье они провели, не выходя из комнаты, а вечером он улетел.
Он звонил ей раз в два дня. Леся щебетала в трубку, что все хорошо. Когда он позвонил в очередной раз, она, так же весело, между рассказами о поспевшем инжире, который падает на голову, о перебоях с водой и о почему-то сломавшемся бойлере сказала, что беременна. Он даже не удивился. Как будто ждал, что эта история, которую он сам затеял с перевозом Леси в дом, должна именно так и закончиться. Или, наоборот, продолжиться.
* * *
Он женился на Лесе, когда она была на третьем месяце беременности – совершенно цветущая и невероятно красивая в отличие от него, замотанного, осунувшегося, с опухшими от недосыпа глазами.
Официально они решили расписаться в Москве и тихо повенчались в местной церкви. Артему было удивительно спокойно стоять там, перед яркими, недавно написанными иконами, перед священником, которого регулярно видел на пляже в трусах и с которым перебрасывался несколькими словами. Леся была очень красивой в той самой его белой льняной рубашке и белой юбке. По дороге она сорвала цветок и воткнула его в волосы. У Артема не было страха перед венчанием, не видел он в этом и особого значения, таинства. Почему-то печать в паспорте его пугала и призывала к ответственности значительно больше, чем Бог, в которого он, откровенно говоря, не верил. Он давно решил, что если уж жениться, то именно так – здесь, по-домашнему, без атрибутов и машин. Подняться по горке и свернуть в церковь, как бы между прочим, и потом идти дальше своей дорогой.
И он поддался порыву, свернул на дикий пляж, скинул одежду, нырнул с головой и поплыл к камню.
Единственным свидетелем на церемонии была Анжела, которая стояла с недовольным лицом.
– Как просто без повода бухать, так пожалуйста, а как устроить все по-человечески, с гостями, столом, так нет, – бурчала она.
Артем наотрез отказался праздновать свадьбу. Никаких гостей, даже соседей. Леся улыбалась – ей было все равно. Она светилась от счастья, невольно, непроизвольным жестом дотрагиваясь до живота, который еще совсем не был виден. Зато Анжела не давала ему проходу.
– Слышь, я наготовлю, бутылок в доме полно, ну чего тебе, жалко, что ли? Давай праздник устроим? Ты же не каждый день женишься, – заходила она по-хорошему.
– Анжела, я не хочу.
– Так не хочешь – не надо. Иди к себе в комнату, мы сами все устроим, – взмахивала руками домработница. – И Лесе будет приятно. Хоть будет, что вспомнить.
– Анжела, эта тема закрыта.
– Так давай откроем. Чего ты уперся рогом?
– Нет. Анжела, понимаешь, не хочу. Мне и так хорошо. Не хочу все портить. Поверь мне, я устроил огромное количество мероприятий и собственную свадьбу устраивать ни за что не буду.
Леся в эти разговоры не вмешивалась. Она сидела на террасе, улыбалась и смотрела на море.
– Ты чего? – спросил Артем.
– Знаешь, все никак не могу поверить. Врач ведь сказал, что у меня детей может никогда не быть. А тут так все сразу получилось, – ответила она.