— Почему ты не хочешь взять еще кого-то из наших? — спросил Монгол, передернул затвор карабина, направил ствол в потолок и нажал спусковой крючок. — Все-таки десять лучше, чем трое.
— Это была наша идея. Не нужно впутывать других парней. Через час уже надо будет выдвигаться. Справимся сами.
Когда все было готово, байкеры вышли наружу.
Гаучо набрал в легкие воздух и сделал глубокий выдох. Он неотрывно смотрел на две громадных горы, высившихся за рекой. Предутреннее серое небо неожиданно начало окрашиваться сочно-алым цветом, словно ребенок по неосторожности уронил в это место розовую каплю с кисточки. Начинался рассвет.
— Новый день. Сегодня кто-то родится, а кто-то умрет, — вполголоса произнес Гаучо.
— Давай в машину, Ницше, — бросил Дантист.
Он протер тряпкой влажные от росы зеркала, сел в автомобиль и завел двигатель.
— С богом, — проговорил Монгол, укладывая ружье в багажник.
Через минуту запыленная «Нива» уже неслась по трассе.
— Тут нет ничего сложного. Это как очищать куриные тушки от кожицы, — словно оправдываясь, сказала Мила.
Ее лицо приняло застенчивое выражение, как у школьницы перед первым свиданием, но в глазах дымился садистский азарт.
Катя зажмурилась. Ее губы что-то беззвучно шептали.
Виктор сидел неподвижно. Если бы не грудь, мерно вздымавшаяся в такт дыханию, его можно было бы принять за покойника. Он зачарованно смотрел, как Мила быстро и деловито свежевала извивающегося Павла.
Тот кричал так, что вопли спицами вонзались в уши, разрывали в клочья барабанные перепонки. За всю свою жизнь, даже будучи опером, Виктор не знал, что живое существо способно издавать такие звуки. Казалось, даже стены подземелья дрожали и вибрировали от этих воплей.
Катя открыла глаза и отвернулась. Ее лицо было белым, как у утопленника. Она старалась не видеть происходящего, но уши ее оставались открытыми. Безумные крики уголовника невидимыми щупальцами заползали к ней внутрь, оплетали сердце.
Мила на мгновенье прервала свою работу. Она что-то пробормотала, сделала еще один укол Павлу в бедро, засунула кляп в глотку. Какое-то время он продолжал мычать. Его лицо приобрело цвет вареной свеклы. Бешеные, наливающиеся кровью глаза вылезли наружу настолько, что вот-вот были готовы выплеснуться из глазниц и закачаться на нервах.
Мила подняла раскаленный паяльник и прижгла несколько сосудов, которые кровоточили слишком сильно. Павел затих, лишь его конечности продолжали слабо вздрагивать. Весь полиэтилен на полу был заляпан темно-красными пятнами. Кровь непрерывно стекала с рваных рулонов кожи, свешивающихся с тела.
Прошло не более минуты, и тело Павла грузно провисло, а глаза закрылись.
Мила довольно хрюкнула и продолжила работу. Виктор неотрывно глядел на пытку.
— Не смотрите, — Катя едва ворочала языком, ее стошнило на собственные колени. — Как вы будете с этим жить?
— Я хочу к своему сыну, — продолжая немигающим взглядом смотреть на экзекуцию, ответил Виктор.
— Вы не увидите его, — хрипло сказала Катя, отплевываясь. — Ребенка нет и не было. Она обманула вас, чтобы всех нас притащить в этот подвал.
— Заткнись! — проревел Виктор.
Взмокшие от пота волосы прилипли ко лбу. Он тяжело дышал, верхняя губа задралась, как у бойцового пса.
— Я устал слышать твое нытье!
Катя умолкла, ошеломленно уставилась на свои колени, изгаженные рвотой.
— Я убью ее, — очень тихо сказал Виктор, но Кате удалось расслышать его слова. — Мы уйдем отсюда. Да. Вместе с моим сыном Сережей.
«Он сошел с ума», — устало подумала Катя и пошевелила пальцами, пытаясь разогнать по венам застоявшуюся кровь.
К ним неслышно приблизилась Мила, снимая перчатки, поблескивающие кровью. Они вместе со скальпелем полетели в тазик, стоящий на полу, в котором Артур совсем недавно мыл бритвы. Затем женщина сняла очки, рукавом стерла мутные брызги со стекол. Из ее груди вырвался глубокий вздох.
— Я стала уставать в последнее время. Прошло столько лет, но я никак не привыкну, что Сережи нет со мной. — Она промокнула носовым платком уголки глаз. — Тяжело одной. Катенька, ты проголодалась?
Девушка издала квакающий смешок и спросила:
— Он умер?
— Кто, дядя Паша? Нет, — успокаивающе произнесла Мила. — Он погрузился в глубокий сон, хотя и не заслуживает этого. Но его крики действовали мне на нервы. Он очень шумный, у меня от него началась мигрень. Мужчина должен уметь переносить боль.
Катя посмотрела на тело, покачивающееся на цепях, и ее живот вновь скрутили спазмы. Срезанная кожа лоскутами доходила до самых колен Павла. Если бы не пронзительно-алый цвет, издалека это можно было принять за наряд папуаса, сделанный из пальмовых листьев.
— Он скоро проснется. Если ты хочешь ему что-то сказать, продумай это заранее. У него будет очень мало времени. — Мила обворожительно улыбнулась. — Так ты хочешь есть? У меня в холодильнике пицца. С грибами и помидорками, свежая. Я могу подогреть.
— Пицца, — повторила Катя и шмыгнула носом. — Нет, спасибо. Я не хочу есть.
— Может, компотик?.. Я сварила недавно вишневый. Я всегда детишкам готовила вкусные компоты. Это не нынешняя дрянь в ярких упаковках. Ты не представляешь, как я скучаю по своим малышам, — призналась она, рисуя указательным пальцем на фартуке узоры из густеющей крови. — Но у меня не было выбора. Работая в саду, я ничего не успевала. Сама видишь, сколько тут дел. Слепота — отличный повод уйти с работы, не вызывая подозрений.
— Я до сих пор не могу поверить, — не глядя на Милу, сказала Катя.
— Это неважно. Главное — я люблю вас всех. Если тебе неприятно смотреть на него, я сделаю вот что. — Мила подошла к рубильнику и отключила лампу, которая освещала место пытки.
Эта часть помещения погрузилась в темноту, но Кате все равно был виден человек, подвешенный к потолку.
Мила вернулась к ним.
— Виктор, посмотри на меня.
Пальцы бывшего сыщика сжались в кулаки.
— Скоро ты увидишь своего сына. Через час-полтора, — пообещала она. — Потерпи, он сейчас спит. Но у меня появился один вопрос к тебе. Я случайно услышала твой разговор с Артуром. — Она снова села напротив Виктора и пристально посмотрела ему в глаза. — Ты сказал, что Артур убил своего отца, моего Сережу. Это правда? Или ты хотел вызвать в нем какие-то чувства? Спровоцировать на что-то?
— Это правда.
— Откуда такая уверенность? Только не вздумай мне лгать. Помни, что у тебя в затылке.
— Я служил в милиции, лично приезжал, когда в сарае Артура нашли труп Малышева, — проговорил Виктор. — В прессе лишь указали, что он найден мертвым. Его пытали перед смертью. Только об этом знают очень немногие.