Он почти с ужасом покачал головой.
– Тогда обратно ее в песок.
Книжка рассыпалась у меня в руках.
– Хм, ладно, – я покривился и глянул на оставшихся двоих.
Мальчишка материализовал из воздуха бабочку – вырезанную из камня. Я с подозрением воззрился на него.
– К кому я вас посылал?
– К Нордеку… но вчерашнее занятие провела Авориэн, он сам ее попросил сменить, – робко сообщил мальчишка. – Мы конечно же…
– Ну еще бы. Знаете ведь уже, да?
Они потрясли головами. Я обратил взгляд на последнего – Прита, сына Балахира. И он метнул в меня целую тучу стальных шипов. Все это смертоносное облако замерло между нами. Этот мерзавец проверял меня, даже предполагая, что может за этим последовать. Краем глаза я заметил, как побледнели остальные.
– Неплохо, – заметил я. – А как у тебя с защитой?
– Не так хорошо, – признал Прит, в голосе его еще слышался вызов.
Я улыбнулся.
– Но ведь это ты можешь давно, – произнес я. – А чему ты выучился за эти три дня?
Он смешался.
– Сможешь повторить? – я кивнул на каменную бабочку.
Через миг перед нами лежала еще одна.
– И что это? – полюбопытствовал я.
– Бабочка, – в досаде отозвался он.
– А из чего она?
Прит нахмурился.
– Гранит…
– А у Сторма из чего?
– Я не знаю, как называется камень…
– Разве его вчера не зазвали?
– Я забыл.
– Это агат. Сможешь превратить гранит в агат?
– Нет, – он глянул на меня. – Зачем нам это?
– Если у вас снова будет преподавать Авориэн, спроси ее после урока. Можешь на темном наречии – она его знает.
Мальчишка с изумлением уставился на меня.
– Ладно, закончили с этим, – я махнул рукой, и шипы все еще висевшие в воздухе, разлетелись брызгами воды, окропив нас всех.
Я миг думал. Хоть я и отослал большинство моих нечаянных учеников, знал, что об уроке им станет известно все до последнего слова.
– Однажды, семь лет назад в мирах я повстречал одного странного огненного мага, – начал рассказывать я. – Я всегда полагал, что все они немного чокнутые. Но этот…
– Вы убили его? – встрял один из мальчишек.
– С какой стати? – я бросил на него грозный взгляд, и он смолк. – Мы посидели с ним в трактире, выпили вина, и он рассказал, как странствует по мирам в поисках… смысла жизни.
Детишки недоуменно переглянулись.
– Так вот, в чем, по-вашему, вы видите свой смысл жизни?
– Мы должны стать магами, получить каждый свой амулет, – начал довольно бойко один из них.
– Отлично, а дальше?
– Вы говорили, что мы в Закатной обители… – начал осторожно Прит.
– Да, мы в Закатной обители. И что?
– Она принадлежит темным магам…
– Светлые – одни из нас, только больше блюдут мораль.
Я поставил их в тупик.
– Если наша цель, не захват обители, то что тогда?
– Цель и смысл жизни – вещи довольно-таки разные. Правда кое-кто частенько подменяет понятия, следуя какой-то одной цели… К примеру у нас у всех есть цель не допустить сюда врагов. Я вам уже об этом говорил. Но вряд ли это смысл нашего существования. Жить ради обороны обители – звучит несколько сомнительно…
– Но тогда что же…
– Даже Игниферос не смог ответить на этот вопрос, – сознался я. – Однако это не значит, что ответа не существует, не так ли? Когда Закатная обитель разрушили, слишком многое исчезло безвозвратно.
Я указал на кучку песка перед нами.
– Слова и знания могут обратиться в прах и исчезнуть из памяти, но не наоборот. Если хотите, я покажу вам…
– Иллюзию? – прошептал Сторм взволновано.
– Нет. То, что произошло на самом деле. Вы ведь слышали о гипномагии?
Они испугались, но любопытство оказалось сильнее страха.
– Садитесь, – я указал им на скамьи. – Закройте глаза. У некоторых может болеть голова. Но это исправимо. То, что вы увидите, происходило в действительности. Это знание я получил от Игнифероса. А он – единственный оставшийся в живых свидетель тех событий…
Сначала они увидели нашу обитель – над куполом библиотеки парил ястреб. Сияло солнце, сверкало море. Точно так же как сейчас. А потом птица сорвалась вниз с немыслимой высоты, скользнула вдоль каменных стен и влетела в окно библиотеки. Там внизу разгорался спор между двумя братьями. Раскол уже царил между народом колдунов – за спиной Игнифероса стояло несколько сотен, как и за спиной Ментепера. Все маги с мрачной решимостью прислушивались к словам своих повелителей. Сомнения я не заметил ни на одном лице. И именно из-за отсутствия сомнения в своей правоте все когда-то и уничтожили…
Атаковали они друг друга примерно одновременно. То же, что началось следом, можно было назвать только истреблением друг друга. В порыве гнева и ненависти они применили самую смертоносную магию. Но она уничтожала не одних колдунов… Следом всеразрушающей мощью отозвалась стихия. Задрожала земля, черными морщинами по ней зазмеились трещины, и какие-то стены и башни обители не устояли, крошась, словно это был не камень, а хрупкие пастельные мелки. В провалы крепости ворвался вихрь, такой сильный, что нес по коридорам фигурки магов, а потом швырял о камни и волочил дальше уже безжизненные тела, с той легкостью, с которой осенью сметает опавшее листья. Вокруг потемнело, хотя время едва перевалило за полдень, и в черном небе горел раскаленный белый шар солнца, а вокруг светили звезды. Море покрылось коркой льда, ветки деревьев, заледенев, рассыпались осколками от дрожи в земле. И тела убитых магов тоже обращались в снежную пыль.
Обитель, покрывшись изморозью, стояла в стылой мертвой тишине посреди белой пустыни под таким же мертвым черным небом.
Мальчишки очнулись еще в более худшем состоянии, чем когда-то я. У них из глаз текли слезы. У всех, даже у Прита. Их трясло одновременно и от холода, и от ужаса. Я же неторопливо перелистывал свой альбом для рисования, ожидая, когда они немного придут в себя, пока не добрался до картинки Рубежа.
– Хотите, чтобы это повторилось? – жестко спросил я.
– Нет! – испуганно выкрикнули они.
– Тогда перестаньте задаваться вопросом, кто в этой обители главнее. Однажды мы потеряли все за какие-то три часа. Но сейчас… сейчас этот мир стал настолько хрупок, что его можно разрушить всего за минуту…
На меня взирали с ужасом и вместе с тем с надеждой. Я развернул альбом к ним. Дрожащие, они чуть подались вперед, чтобы разглядеть, что я им показываю.