– Это Рубеж – последний из Закатных миров. Он ничего вам не напоминает?
– Он… – Прит хрипло закашлялся, словно задохнувшись, и, отдышавшись, продолжил. – Он похож на наш, когда Закатная обитель была повержена, только… словно крошечный и за ним… пропасть.
– За ним пропасть, – подтвердил я. – Холод пустоты и смерти, украшенный светом звезд… Этот мир настолько мал, что его можно пересечь за полчаса, неспешным шагом. Но главное не это. Он не всегда был таким – его таким сделали… Еще немного и таким же стал мир Закатной обители, а то и вовсе исчез, превратившись в пыль в этой бесконечной черной пустоте…
– Кто сделал? – прошептал кто-то сдавлено.
– Один из древних повелителей Закатной обители. Рубеж – это довольно неширокая дверь, охраняющая Закатные миры. Но об этом я расскажу вам в следующий раз. Сейчас же я хочу, чтобы вы уяснили одно – вы должны стать не просто сильными магами, а магами мудрыми, чтобы та катастрофа больше никогда не повторилась. Все – на сегодня хватит.
Они поклонились на прощанье и ушли. Только Прит задержался на миг.
– Я хочу попросить прощенья, Учитель – произнес он.
– За что?
– За то, что усомнился в вас, – едва слышно выдавил он.
Я подошел к нему, чуть поднял подбородок, ища встречного взгляда. Все-таки мальчишка оказался совсем другой, чем Балахир. Он был честен. Я чуть ласково скользнул пальцами по его щеке, а он воззрился на меня с изумлением.
– Я должен тебе кое-что сказать, малыш, – мягко сказал я. – Твоя мать жива?
– Нет, умерла, когда… я не помню, точно, но когда произошел раскол в темной обители и когда… захватили Мидл. Мне тогда было три… Но, что вы мне хотели сказать?
– Отец Балахира приходился мне сводным братом. По линии Ментепера разумеется.
Он открыл рот от изумления.
– Отец знал?! – воскликнул он.
– Конечно, знал. Странно, что он не сказал тебе.
На лице Прита отразилась боль.
– Он…
– Не надо вспоминать, – я вновь потрепал мальчишку. – И еще, пусть этот разговор останется между нами.
– Больше никто не знает?
– В Совете знают, но твоим друзьям это знать не обязательно. Тебе гордиться нечем… как и мне.
– Да, милорд, – он поклонился. – Я оправдаю ваше доверие.
– Надеюсь.
Он миг помялся.
– Вы не дали нам задание…
– Вам всем есть над чем подумать.
– Эрслайт, – позвал я.
Нашел я его в библиотеке за читальным столом, где он сосредоточенно уткнулся в книгу. Он оторвался от чтения, чуть нахмурившись, что его отвлекают. Но, увидев меня, радостно улыбнулся.
– Отец! – он вскочил, но я мягко хлопнул его по плечу, усадив обратно, и присел рядом.
– Не хочу мешать, но… Что ты читаешь?
– Ретч задал. Много, – он чуть поморщился. – Но через сотню страниц мне все же стало интересно.
Я рассмеялся.
– А ты… – он чуть замялся. – Ты все-таки провел урок?
– Для пятерых. Остальных выгнал за непослушание.
Он в удивлении распахнул глаза.
– Они тебя не послушали?
– Не меня, – я взъерошил ему волосы. – Я поручил им ходить на занятия к другим преподавателям.
– Да, я видел.
– Но в следующий раз мне придется заниматься с ними со всеми и даже больше.
– Больше? – недоуменно произнес Эрслайт.
– Я хочу, чтобы ты тоже ходил на эти уроки.
Эрслайт помрачнел.
– Они же…
– Никто не посмеет тронуть тебя и пальцем, – произнес я.
– И я думал, что ты научишь меня… без кого бы то ни было…
– Научу, – я улыбнулся. – В действительности я хочу, чтобы вы научились ладить между собой.
Он вскинул на меня пораженный взгляд.
– Ты шутишь?! Да только один Прит…
– Тем более с ним, – я опустил взгляд. – Отец Балахира – сын Ментепера…
Эрслайт открыл рот от удивления.
– Но Балахир…
– Балахир по-прежнему опасен, – подтвердил я. – Если увидишь его, держись от него подальше.
– Зачем ты тогда оставил ему жизнь? – Эрслайт прижался ко мне и поежился, словно ему стало зябко.
– Ты знаешь почему…
– Зачем Игниферос?..
– Он верит, что Балахир одумается…
– А Прит?
– Он смышленый мальчик…
Эрслайт чуть отстранился и поднял голову, пытливо смотря на меня. В серых глазах сверкнули ревнивые искорки.
– Как ни странно для тебя сейчас это ни прозвучит, уверен, что вы с ним поладите… И еще… – я заставил его смотреть на меня. – Ты должен выучить темное наречие.
Тут Эрслайт и вовсе изумился.
– Зачем? И… оно же запрещено!
– Для тебя – нет. Даже твоя мать знает его, хотя тщательно скрывает это.
Эрслайт растерялся.
– Кто научил ее? – притихшим голосом спросил он.
– Мерлинда.
– Наверное, это займет много времени, – заметил Эрслайт. – И если я буду заниматься с тобой, кроме Гаста и Ретча, то времени совсем не останется…
– Эрси, – упрекнул я, и он густо покраснел.
– Прости…
– Если ты не против, это могло бы занять совсем немного времени.
– Оно такое легкое?
– Можно и так сказать. Особенно если использовать гипномагию.
Эрслайт воззрился на меня, и с его щек исчезла краска недавнего стыда, сделав их белыми.
– Ты хочешь обучить меня темному наречию при помощи гипномагии? Это возможно? И не опасно? Ты уже пробовал?
– Темному наречию и еще кое-чему. Я не пробовал, но это возможно.
Эрслайт глядел на меня сомнением.
– Пожалуйста, доверься мне. Я бы не стал рисковать, если бы не был уверен.
– А правда, что от гипномагии болит голова? – спросил он, и я понял, что он сдался.
– Только у меня, – я притянул его к себе. – И еще у тех, кто противиться.
– А я… я тоже смогу ей овладеть? – спросил он шепотом с испугом.
– Не знаю. Но лучше бы этот дар обошел тебя стороной. Пойдем.
– Но я не дочитал то, что задал Ретч… – он растерянно глянул на фолиант. – Завтра он спросит…
– Я кое-что объясню тебе по магии ветра. Ретч останется доволен, не беспокойся.
Мы вышли из обители и прогулочным шагом направились к морю. На берегу мы остановились и уселись на теплом песке. Солнце уже клонилось к закату. А море играло золотистыми отблесками. Эрслайт рассеянно загребал песок и насыпал песчаный конус рядом с собой. А я следил за полетом чайки, поймавшей ветер и застывшей в фиолетово-оранжевом небе.