В полной тьме Маклеод бесшумно прошел через холл, напружинив плечи, коснулся ладонью холодных гладких перил и начал подниматься по лестнице, ступая как можно бесшумнее. Тишина в доме была мертвой, пугающей.
На нижней площадке он остановился, вслушался в ясно различимый звук медленного размеренного дыхания и спохватился — если слышит он, слышат и его. На половине лестничного марша он замер и снова послушал. От тусклого света, проникавшего через окно с улицы, темнота казалась еще непрогляднее. Сейчас Энцо уже ничего не различал и до боли напрягал слух, но тот, кто его подстерегал, затаил дыхание. Кто, интересно, может не дышать так долго? Пора перехватывать инициативу. Еще шесть ступенек, и он будет у двери своей квартиры.
Маклеод кинулся вверх, перемахивая через две ступеньки, и был ослеплен тонким лучом света, направленным прямо в глаза. Вскрикнув, он наугад нанес удар, но кулак с размаху врезался в стену, заставив Энцо зашипеть от боли.
Послышалось удивленное восклицание:
— Господи Боже, Энцо, что происходит?
Кружа по площадке как ошпаренный, размахивая ушибленной рукой, вспоминая самые приличные, можно сказать, детские ругательства, Энцо вдруг сообразил, что голос ему знаком. Заслонив глаза ладонью, он увидел испуганное лицо Шарлотты, во все глаза смотревшей на него из полумрака.
— А можно не светить этой штукой мне в лицо? — Когда луч света уперся в пол, Энцо разглядел в руках у гостьи крошечный фонарик-ручку из тех, что носят как брелоки. — Как вы вошли?
— Я запомнила код с того вечера, когда вы приглашали меня на кофе. Свет не горел, но у меня есть карманный фонарик, и я решила подождать вас на лестнице.
Энцо сжимал и разжимал кулак, разминая онемевшие суставы.
— Я не предполагала, что вы попытаетесь напасть на меня, — добавила Шарлотта.
— Я не знал, что это вы, — проворчал Энцо, начиная понимать, что все это выглядит не очень красиво.
— Значит, встретив человека на лестнице, вы сначала бьете его кулаком?
— Мне показалось, кто-то готовится на меня броситься.
— Да как вам такое в голову взбрело?!
— Это уже не первая попытка покушения. — Энцо открыл дверь квартиры и зашарил по стене, нащупывая выключатель.
— Что-о-о?! — засмеялась Шарлотта.
— За мной следили на острове Сен-Луи. По крайней мере мне так показалось.
— А что вы делали на Сен-Луи? У вас же обед с министром юстиции!
— Долго рассказывать.
Войдя в студию, Энцо первым делом налил себе хорошую порцию виски.
— Господи, где вы были? Весь в песке, и брюки порваны! — воскликнула Шарлотта, оглядывая Энцо с головы до ног.
— Я спрыгнул с моста Сен-Луи на проходившую баржу, — признался тот, не глядя гостье в глаза.
— Мне тоже, пожалуй, плесните немного, — кивнула она на бутыль с виски. — И расскажите толком, что случилось.
Энцо кратко изложил события. По мере того как он говорил, собственные страхи уже казались ему абсурдными, а реакция — почти смехотворной. Шарлотта хохотала так, что едва не расплескала виски.
— Это не смешно, — отрезал он. — Те двое явно меня преследовали.
— Но почему?
— Не знаю, — огрызнулся Маклеод. — Может, у меня паранойя. Дело Жака Гейяра вышло из-под моего контроля. Видимо, убийцам не понравилось, как близко я к ним подобрался… — Энцо осекся, охваченный внезапным подозрением. — Откуда вы знаете, что я приглашен на обед к министру юстиции?
— Роже сказал.
— Вот как? А вы не многовато общаетесь для расставшихся любовников?
— Ну, мы же нормально расстались, — возразила Шарлотта и тут же поправилась: — Почти нормально. — Но продолжать не стала. — Так что от вас хотела Мари Окуан?
— Она распорядилась создать специальную группу для расследования убийства Гейяра и ясно дала понять, что моего вмешательства — даже в виде помощи — не потерпит.
— И что вы собираетесь делать?
— Продолжать начатое.
Шарлотта улыбнулась:
— Я так и знала, что вы это скажете. — Она забрала у него бокал с виски. — Снимайте брюки и садитесь на кухонный стол, обработаю вам ссадину.
— Ей-богу, лучшее предложение за сегодняшний вечер. — Энцо сбросил туфли, расстегнул ремень и вышагнул из брюк, после чего уселся на высокий стол-стойку, болтая ногами, второй раз за вечер ощущая себя большим ребенком. Когда-то в Шотландии мать вот так же усаживала его рядом с кухонной раковиной и промывала разбитые коленки, вывалянные в крупном песке.
Шарлотта нашла под раковиной неначатую упаковку губок, а в аптечке какой-то антисептик. Вскипятив чайник, она налила в миску теплой воды, накапала лекарство, окунула губку и начала промывать глубокую ссадину на колене. Защипало так, что Энцо не сдержал крика и дернулся в сторону.
— Не будьте ребенком, — фыркнула Шарлотта. — Вы же не хотите, чтобы рана воспалилась? — Обнаружив в ящике стола бинт, она перевязала Энцо ногу. — Ну вот, может, выживете.
Энцо очень хотелось подольше удержать ее рядом.
— Скажите мне как судебный психиатр: для чего убийце Жака Гейяра оставлять подсказки вместе с захороненными останками?
— Какие подсказки?
— Зашифрованные указания о местонахождении других частей тела.
Шарлотта пожала плечами:
— Не зная подробностей, могу лишь высказать самое общее предположение.
— Какое же?
— Он, она, они… хотят, чтобы их поймали.
— Бред какой-то. Зачем?!
— Ну как же, ведь иначе никто не узнает, какие они умные — совершили убийство и остались безнаказанными. Кстати, убийцы не так уж редко желают быть пойманными, мечтая во всеуслышание заявить о себе.
— Тогда для чего прятать расчлененное тело так, чтобы его никто никогда не нашел?
Шарлотта вздохнула.
— Ну значит, вы лучше знаете.
Кроме острой пульсирующей боли, когда Шарлотта осторожно промывала губкой ободранное колено, Энцо испытал острое наслаждение от прикосновения прохладных, мягких пальцев к своей коже. Закончив, она не убрала руку и не отстранилась — так и стояла, прижимаясь животом к его бедру во время разговора. Маклеод чувствовал запах ее духов, тепло тела сквозь платье. Она подняла голову, и в этот момент их лица оказались очень близко. Ее глаза были как большие черные блюдца, странно мерцавшие, смотревшие полусерьезно-полуиронически. Энцо ощутил тягучий жар в паху и подался вперед поцеловать Шарлотту. К его радостному удивлению, она не уклонилась. Ее губы оказались мягкими и влажными, язык оставлял ощущение сладости. Ладонью Энцо придерживал затылок прелестной женщины, наслаждаясь шелковистостью ее локонов, совершенной формой головы и плавным изгибом шеи. Он ощутил нежную руку на своей груди — кончики пальцев скользнули по коже, поднимаясь к лицу…