— О, вы вернулись!
Обернувшись, Энцо увидел в дверях Николь, расплывшуюся в улыбке. Он не слышал, как она вошла. Длинные волосы падали ей на плечи и спину, груди казались еще роскошнее в облегающей футболке. Низкий вырез позволял видеть немалую часть аппетитной молодой плоти. Энцо сделал усилие, чтобы не слишком запускать туда глаза.
— Я не знала, когда вы вернетесь, поэтому начала без вас, — пояснила девушка.
— Вижу, — хмыкнул Маклеод, Николь прошла мимо него и уселась за компьютер, шлепнув пальцем по клавише пробела. Монитор засветился. — Откуда фотографии?
— Из Интернета.
Энцо разглядывал доску, морща лоб:
— А при чем тут собачий скелет?
— А-а! — Николь просияла от удовольствия. — Помните кость в сундуке? Которая явно была не от рук? Это берцовая кость крупной собаки.
— Как ты узнала? — изумился Энцо.
— Мальчик, с которым я училась в одной школе, изучает зоологию в Лиможе. Это его профессора вызвала тулузская полиция, чтобы определить принадлежность кости. — Николь широко улыбалась, очень довольная. — А слухи разошлись сами собой.
Энцо уже некоторое время беспокоил странный запах, который он ощутил, войдя в гостиную.
— Что это за дрянь? — сморщил он нос.
— Где?
— Ну, вонь?
— А-а, — отозвалась девушка. — Это утята.
— Какие утята?!
— В ванной. Я не знала, где им еще гулять.
Энцо недоверчиво воззрился на жиличку, затем повернулся, кинулся в коридор и распахнул дверь в ванную комнату. Волна неописуемой вони чуть не сбила его с ног. Полдюжины крошечных утят копошились в ванне, дно которой покрывал слой зерна, смешанного с пометом.
— Господи Иисусе! Это что, шутка?
Николь подошла сзади и встала на цыпочки, выглядывая из-за его плеча.
— Нет, это подарок от папы. Извинение за ту ночь. — Она несколько раз потянула носом. — А к запаху привыкнете.
Энцо покосился на Николь:
— Я не могу держать утят в квартире. Их нужно отсюда убрать.
Николь пожала плечами:
— Есть же у вас какой-нибудь знакомый с садом! Папа сказал, когда утки подрастут, он их для вас зарежет. — Она пошла обратно в гостиную, недовольная, что ее перебили. — Вы будете слушать, насколько я продвинулась в расследовании?
Энцо возвел очи горе и отгородился от проблемы дверью. Об утятах он подумает позже.
В гостиной Николь уже снова сидела перед компьютером.
— Видите, я написала вон там «собака», обвела и нарисовала стрелки к скелету и собачьему жетону?
Энцо очумело смотрел на доску, все еще не вполне опомнившись от запаха, но наконец кивнул.
— Объясни почему.
— Ну, об этом сразу сказал тот тип из полиции. Помните бляху с гравировкой «Утопия»? Он говорил, похоже на собачий жетон. Так это он и есть. Такой брелок с именем вешают собакам на ошейник. Логично предположить, что Утопия — это кличка собаки. Лишняя кость в сундуке — собачья берцовая. Сами видите, все указывает на собаку!
— По кличке Утопия?
— Точно.
— Да, это возможно, — снисходительно согласился Энцо. Не спорить же с логикой. — Продолжай.
Николь прямо-таки светилась от удовольствия.
— Так, теперь шампанское. «Дом Периньон» тысяча девятьсот девяностого года. Естественно, убийцы не случайно выбрали вино урожая 1990 года. Пока у меня нет гипотез, но я уверена, что дата окажется важной.
— Согласен, — сказал Энцо. — Не исключено, что бутылка была упакована в деревянный ящик, чтобы сырость не испортила этикетку.
Николь кивнула и продолжила:
— Рядом с распятием, под датой «первое апреля», я написала «Poisson d’Avril». [40]
— В Шотландии первое апреля называют Днем дурака, — не удержался Энцо.
Николь обиделась:
— Разве вы не помните, когда Софи была маленькой, дети приклеивали бумажных рыбок друг дружке на спину?
— Нет, — покачал головой Энцо.
— Ну в общем, так делают в школах. Во Франции на первое апреля принято незаметно приклеивать бумажных рыб на спину другим, поэтому Всемирный день розыгрышей называется у нас «первоапрельской рыбой».
— Впервые слышу, — признался Энцо. — Может, это копченая селедка? — сострил он.
Николь недоуменно нахмурилась:
— Что вы имеете в виду?
— «Подбросить на дорогу копченую селедку» означает сбить с курса, направить на ложный след. Неужели во французском языке нет эквивалента?
Николь посмотрела на профессора как на сумасшедшего:
— Не встречала. Ладно, в любом случае я поискала в Интернете события, случившиеся первого апреля, и, представляете, снова Наполеон! Бонапарт женился на Марии-Луизе Австрийской первого апреля тысяча восемьсот десятого года.
Энцо посмотрел на доску, где Николь написала «Наполеон» и провела стрелку к распятию, и задумчиво пожевал губу.
— Но где связь с распятием? Дата неотделима от креста, и стрелка должна связывать с каким-то событием и то и другое. — Он взял тряпку и стер кружок и стрелку. — Но не будем отбрасывать твою догадку. Может, мы к ней еще вернемся.
— О’кей, — приуныла Николь, но тут же вновь воспрянула духом. — Но есть и настоящее открытие! Значок с надписью «Sigilum Militum Xpisti» — знаете, что это в переводе?
— «Печать армии Христа», — сразу ответил Энцо.
Энтузиазм покинул Николь буквально на глазах, словно воздух вышел из проколотого шарика.
— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросила она.
— Изучал латынь в школе.
— И что это означает?
— Понятия не имею.
Девушка снова просияла.
— Два всадника на одной лошади со щитами в руках и надписью «Sigilum Militum Xpisti» по окружности — это печать рыцарей Храма. — Ее пальцы резво забегали по клавиатуре, и она прочла с экрана: — «Утверждена в тысяча сто шестьдесят восьмом году Великим магистром тамплиеров, Бертраном де Бланшфором».
Энцо коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы. И здесь Бертран! Повсюду одни Бертраны!
Николь продолжала:
— Здесь сказано, что за пятьдесят лет до этого, когда рыцари-основатели приняли в Иерусалиме обет бедности, целомудрия и послушания, они могли позволить себе лишь одну лошадь на двоих. Кроме того, описание двух всадников на одной лошади заставляет вспомнить строки из Евангелия от Матфея, где Христос говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».