– Ш-ш! Милая, ты великолепна! Ты прекрасна!
Сорча обхватила его ногами и приподнялась ему навстречу.
Однако он двигался очень неохотно, не ответив на ее порыв.
– Ты меня не хочешь?
– Не хочу? – Его голос охрип от желания. – Да я умираю без тебя.
– Тогда разденься и…
– Нет! – Он посмотрел на нее. – Ни в коем случае.
– Но я хочу…
– Один из нас должен помнить об ответственности. Я беру ответственность на себя. – Он резко рассмеялся. – Удивительно, что меня не поразила молния за то, что я только что проделал. Но мы должны остановиться, Сорча. Должны.
– А меня поразила!
Она снова потерлась о его тело.
– Милая девочка, ты находилась не настолько близко, тебя лишь подпалило!
– А если бы находилась ближе?
Он с ужасом посмотрел на нее. Сорче не понравился его взгляд.
– Тебя тревожит, что я принцесса, а ты простолюдин? Но такое бывало. У Екатерины, российской императрицы, были любовники.
Он прижал ладонь к ее губам и с еще большим ужасом посмотрел на нее.
– Мы не сможем пройти весь путь и не…
Что он имеет в виду?
– Договаривай!
Его губы беззвучно шевельнулись, словно он боялся произнести свою мысль вслух. Наконец он глубоко вздохнул и, облизнув губы, произнес:
– Нам придется сделать небольшой крюк. Ты проведешь ночь на постоялом дворе.
– Крюк? – Она лежит обнаженная на траве, на ней лежит мужчина. Отголоски страсти едва успели затихнуть. А он говорит совсем о другом! – Сорча вернулась к прежней теме. Ей срочно нужно было вернуть разговор обратно к настоящему. – Еще была английская королева французского происхождения, Изабелла, у нее тоже были любовники.
– Крюк отнимет драгоценное время, которого у нас в обрез, но я не могу с этим бороться.
Если бы он отреагировал гневно, заинтересованно, Сорча продолжала бы его убеждать. Но он говорил почти рассеянно.
И ей стало обидно.
Она сбросила его с себя на землю и стала одеваться.
– А как насчет того человека, который на меня напал? Ты беспокоился, что у него окажутся помощники, а я не сомневаюсь в том, что они есть. Если мы сделаем крюк, то дадим убийцам шанс нас догнать. – Сорча надела рубаху.
– Но одновременно мы собьем их со следа. – Арну подал ей следующую рубаху, словно ему хотелось, чтобы она поскорее оделась. И в то же время он наблюдал за ее действиями с такой мрачной сосредоточенностью, что она не сомневалась: ему это крайне неприятно. – Я знаю подходящий постоялый двор. Его содержит человек, который, полагаю, тебе понравится.
– Наверняка.
– Впрочем, тебе все нравятся. – Он покачал головой, видимо, досадуя, что ей доставляет удовольствие знакомиться с людьми после стольких лет уединенной жизни в монастыре. – Пора перестать доверять каждому!
– Мадам тоже так сказала. Но как-то неловко подозревать в каждом врага!
А Сорча хорошо знала, что такое чувство неловкости. Из-за прикосновения тесных штанов к ее налившейся кровью плоти она покрылась потом. Неутоленное желание вызвало у нее раздражение.
– И уж если я должна относиться с подозрением ко всем и каждому, то почему должна доверять тебе?
Он встал, наклонился и отряхнул колени. Подумав, что ранила его чувства, Сорча прошептала:
– Арну?
Он выпрямился.
– Я – другое дело! Надеюсь, ты мне доверяешь?
Сорча испытала облегчение. Он на нее не рассердился.
– Ты же знаешь, что доверяю. Пусть ты простой рыбак, но ты – мой благородный рыцарь!
Арну привлек ее к себе, и Сорча растаяла в его объятиях, но он тут же отпустил ее.
– Отлично. Ты мне доверяешь. Значит, мы едем па постоялый двор.
Она сдалась.
– Хорошо, Арну. Едем.
– У тебя очень большой член? – спросила Сорча жизнерадостно.
– Что?!
При каждом шаге своего коня Ренье ощущал встряску, которая отдавалась в его чреслах.
Но хуже всего было то, что рядом ехала принцесса Радостная Малинка, которая весело обсуждала его отнюдь не безупречное поведение в каменном круге и задавала ему бесконечные вопросы по этому поводу.
Что, к дьяволу, произошло на холме в круге камней? Он планировал поцелуй. Простой поцелуй. Невинную игру губ, которая должна была бы расположить Сорчу к глуповатому Арну. Он решил, что если Сорча ответит на поцелуй, он перейдет к более тесной близости на следующий день.
Вместо этого он целовал ее, смаковал ее тело, словно умирающий от голода, и едва сумел остановиться.
И теперь становилось очевидно, что его величайший страх оказался реальностью: он лишился разума, потому что…
– Что ты сказала? – переспросил он.
– У тебя очень большой член? – Похоже, Сорче доставляло удовольствие произносить это слово. – Так его называла Ивлин. Мужским членом.
Он мысленно послал проклятия этому барышнику Макмуртри за то, что он отправил Сорчу в публичный дом. Мысленно проклял обаяние Сорчи, ее открытость, любознательность, но в первую очередь свое собственное тело, которое требовало утоления страсти немедленно.
– Принцесса не должна произносить таких слов.
– Для принцесс всегда существуют особые правила, – с сарказмом произнесла Сорча. – Меня тошнит от правил, предписанных принцессам. Когда я стану королевой, то издам закон, который будет гласить: «Принцессы могут называть мужской член мужским членом, и никто им мешать не будет».
– Отлично. Тогда и будешь называть его… – Он запнулся. – Будешь называть его так, как пожелаешь. А до тех пор давай не будет обсуждать мой…
Он снова запнулся.
– «Дудка» звучит излишне простонародно.
Губы у Сорчи опухли от его поцелуев. Ее веки соблазнительно опускались.
Ее мальчишеский костюм не оказывал никакого влияния на его либидо. Для него она выглядела как женщина, которую только что любили, и ему хотелось снова ее любить.
– Дудкой принцессы это тоже не называют, – сказал он.
– А как они это называют? – с досадой спросила Сорча.
– Принцессы об этом вообще не говорят.
– Ну и глупо! А как же мне задавать тебе вопросы?
– Никак.
– Но мне надо тебя расспросить. В Бомонтани мне, как принцессе, положено быть чистой, невежественной и неприкосновенной, – сказала Сорча и с отвращением добавила: – Мой будущий муж наверняка будет заниматься со мной любовью через отверстие в простыне.