– Романа? – изумилась в свою очередь я. – А где Тема?
– Здесь я, – сказал сидящий рядом с Романом ребенок.
Я уставилась на худенькое личико, покрытое сеточкой морщин. Мелкие черты лица, дурацкая косая челочка, щупленькие плечики – немудрено, что приняла его за подростка. Да он весит меньше Коки, и какой страшненький!
Сильный пинок в зад моментально привел меня в чувство.
– Что же не здороваешься с Темой? – ехидно осведомилась Наташка. – Он тебя заждался.
– Здравствуй, Артем, – пролепетала я, – извини, давно не встречались, еле узнала.
– Ничего, ничего, – заулыбался недомерок, – сам знаю, что сильно пополнел. Сижу целый день за столом, вот живот и отрос.
Я поперхнулась минеральной водой и принялась кашлять.
– Роман хочет издать книгу Артема, – поспешила объяснить мне ситуацию Зайка.
Марта Игоревна поправила гигантскую сапфировую брошь и сказала:
– Помню, когда Севочка сдавал новую книгу, то каждый раз говорил: «Все, больше не пишу, устал». А утром, смотришь, он опять за столом и пишет. Удивительной работоспособности был человек.
Все почтительно молчали. Вдруг Тема открыл рот:
– А я люблю еще и погулять, выпить немного, вкусно поесть. Неравнодушен и к красавицам и, если Кока согласится пойти со мной погулять после обеда, буду счастлив.
Кока подскочила на стуле и покраснела так сильно, что у нее даже шея стала багровой.
Кофе подали в гостиной. Тема выбрался из-за стола и подошел к Коке. Я вздохнула. Прозаик походил на беременного кузнечика. Тоненькие ножки с кривоватыми коленками поддерживали довольно объемное брюшко. Узенькие плечики обтягивал китайский свитер, из-под которого выглядывала простенькая клетчатая рубашечка с помятым воротником. Маленькую головку венчала неожиданно буйная шевелюра, явно постриженная овечьими ножницами. Ботинки, правда, блестели, и на брюках виднелась стрелка.
Пока Тема рассказывал Роману о содержании своего романа, я подобралась к Казику и тихонько осведомилась:
– Откуда ты взял книготорговца?
– Он не торговец, он издатель.
– Какая разница, где ты его откопал?
– Сказал Роману, что из Киева приезжает гениальный прозаик, лидер нового литературного течения…
– То есть Роман ничего не знает и принимает все за чистую монету.
Казик радостно захохотал:
– Ну да, а зачем ему правду говорить? Гляди, как он автора обхаживает, хочет рукопись первый поиметь.
Увидев, что мы секретничаем с Казиком, Сонька подошла к нам и захихикала.
– Он привез в аэропорт двух корреспондентов, и они у этого тараканчика интервью брали.
– Дорогая, – заулыбался Казик, – ты потрясающе наблюдательна. Надо помочь Коке, боюсь, ее муж не справится с тещей.
Мы поглядели на Марту Игоревну. Вдова держала крохотную кофейную чашечку и громогласно рассказывала Теме:
– Когда в 1979 году наш оркестр прибыл на гастроли в Замбию, меня встречал сам посол. Он вышел из машины и был поражен моей красотой. Бедняга умолял потом выйти за него замуж, но я оставалась верна памяти покойного мужа…
Тема молча повернулся и пошел к окну, где одиноко тосковала Кока.
Марта Игоревна осталась с открытым ртом. Так с ней еще никто не обращался. Просто отвернуться и уйти в тот момент, когда она что-то говорит? Неслыханно!
Я ухмыльнулась. Может, Казик ошибается? Определенно, в Теме есть что-то симпатичное.
Наутро пропагандистская машина, запущенная портретистом, со скрипом завертелась. Две, правда, не самые крупные, газеты дали фото Темы в аэропорту с заголовком «Украинский прозаик приехал покорять Москву». Марта Игоревна с интересом поглядела на полосы и сладким голосом предложила Коке пойти погулять с Темой в Парк Горького.
– Я останусь сегодня дома, – шелестела вдова, – опять мигрень, такая докука. Идите, идите без меня.
В обед позвонили с телевидения и договорились об интервью. Часов в пять явился Роман и забрал дискету с книгой. Ситуация стихийно вырывалась из-под контроля, и я не знала, что делать.
Вечером заболел Снап. Сначала ротвейлер отказался от печенья, потом не стал есть мясо. Он лег в кухне на полу и вяло поворачивал голову, когда мы наперебой начали подсовывать ему лакомые кусочки. Глядя на то, как Снап отворачивает морду от обожаемых чипсов, Аркадий сказал:
– Пойду вызову доктора.
Приехавший ветеринар сразу определил гастроэнтерит и велел собирать больного в клинику. Домашние забегали как куры. Приехала «Скорая помощь», санитары втащили на кухню носилки. Снап дал себя уложить, прикрыть одеялом и пристегнуть ремнями, видно, ему и впрямь было очень плохо. Хучик сначала апатично смотрел, как приятеля упаковывают на носилках. Но когда санитары, кряхтя, взялись за ручки и понесли несчастного к выходу, мопс взвизгнул и вцепился одному из мужчин в ногу. Зайка попыталась оторвать разъяренного Федора Ивановича, но не тут-то было! Мопсик держал врага мертвой хваткой. Пришлось вылить на него кувшин холодной воды. Увидев, что подмоченного возлюбленного уносят наверх, Жюли завыла невероятным басом. Санитары пустились бегом, но тут на них налетели кошки. Шипя, как раскаленные сковородки, они кинулись на ногу все того же несчастного санитара. Мужчина заорал и выронил носилки. Снап треснулся об пол и заскулил.
Мы попытались прогнать кошек и принесли йод, пластырь и триста рублей для обиженного ветработника. Наконец все уладилось. Зверей заперли наверху, Снапа понесли к машине. Но в холле процессия затормозила. Прямо у входной двери в боевой позе застыл Банди. Высоко поднятый хвост дрожал от возмущения, верхняя губа приподнялась, обнажая крупные треугольные зубы, очень похожие на акульи.
Поцарапанный санитар попятился, питбуль легонько рыкнул, демонстрируя серьезность намерений. Ни на какие наши крики и приказы Банди не реагировал. Всем своим телом он защищал почему-то уносимого из дома друга. И только когда из кухни донесся запах спешно жарящихся оладий, пит дрогнул. Окончательно сломило его сопротивление появление кухарки с тарелкой готовой ароматной продукции. Банди облизнулся и потрусил на кухню.
– Сумасшедший зоопарк, – ворчали санитары, засовывая носилки в машину, – психопаты кругом.
Врач прощался с Аркадием, вручая ему какие-то ампулы.