Когда он наконец отпустил ее, Ариель удивленно моргнула. Но Берк ничего не сказал, просто улыбнулся, осторожно коснувшись ее щеки кончиками пальцев. Ариель глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и сказала совершенно неожиданную вещь:
— Ты знаешь, что я считала Алека Каррика самым красивым мужчиной на свете, пока не встретила тебя?
— Правда? Значит, ты с самого детства обладала безупречным вкусом.
— Но теперь я не уверена, что мне нравятся светловолосые мужчины, даже те, которые похожи на отлитых из бронзы богов.
— Ха, да меня, кажется, только что оскорбили!
— А его глаза! Блестящие, ярко-голубые, совсем как у викинга, как ты считаешь, Берк? Вождя викингов, конечно.
— Его глаза очень похожи на твои, Ариель.
— Мои совсем обыкновенные, даже довольно противные. Предпочитаю темно-карие, как у тебя, они кажутся гораздо умнее, не находишь?
Берк обнял жену.
— Давай спустимся вниз. Или хочешь отдохнуть?
— О нет, я прекрасно себя чувствую. Ариель повела мужа в маленькую комнату, где утром разговаривала с Найтом, и беспечным тоном, ни на минуту не обманувшим Берка, спросила:
— Мне очень нравится эта комната. Можно, я устрою здесь кабинет?
— Не знаю, — медленно протянул он, оглядываясь. — Думаю прибавить ее к своей коллекции. У меня всего лишь библиотека и кабинет. Хорошо бы иметь еще и эту. Она уютнее остальных, и вид прекрасный. Да, я ее беру.
Ариель уже хотела послушно кивнуть, но вспомнила слова Найта и храбро бросилась в бой, но вместо уверенной подготовленной фразы с губ лишь сорвалось робкое:
— Может, то есть… ты еще передумаешь?
— С какой стати? Это мой дом, и не тебе указывать, что мне делать. Нет, с этой минуты запрещаю тебе даже заходить в эту комнату!
— Но…но это несправедливо!
— Повторяю, это мой дом!
— И мой тоже! Разве не так?
— Значит, считаешь себя здесь хозяйкой? Ариель прикусила губу.
— Да… вероятно, так оно и есть.
— Весьма неопределенно. Попробуй еще раз. Ариель упрямо подняла подбородок:
— Я здесь хозяйка.
— И что же? Какие права это тебе дает?
— Дом и слуги — моя обязанность. Мне нравится эта комната, и я хочу ее для себя. Тебе не нужна еще одна.
Ариель остановилась, очень довольная собой, пока не заметила, как грозно хмурится муж.
— То есть, если не возражаешь, конечно, — поспешно добавила она.
Берк, наклонившись, прижался крепким быстрым поцелуем к сомкнутым губам:
— Конечно, не возражаю, глупая ворона! Даже если и возражал бы, какое это имеет значение? Ты можешь даже выставить меня из кабинета, если захочешь.
Ариель, ничего не понимая, уставилась на мужа. Значит, он сделал это лишь для того, чтобы она училась постоять за себя?
— Не п-понимаю, — пробормотала она со странной смесью задумчивости и нерешительности в голосе.
— Я не отчаиваюсь, — весело заверил Найт. — Пойдем лучше погуляем немного, и может, я даже сумею убедить тебя подарить мне поцелуй вон под той магнолией.
Ариель быстро взглянула на него, но тут же опустила глаза.
— Я подумаю над этим, — серьезно кивнула она, хотя в голосе явно слышались дразнящие нотки.
Берку хотелось кричать, прыгать, даже запеть во весь голос.
Поцелуй, которым она наградила его под великолепной магнолией, был целомудренным, застенчивым, и очень легким но все же это был поцелуй. И к тому же предложенный добровольно.
— Мисс Неста все такая же, если не хуже, — заметила Доркас, помогая Ариель переодеться в вечернее платье.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась та.
— То, что она несчастлива. С ним, конечно.
— С бароном Шерардом?! Но почему? Доркас пожала плечами, верный знак того, что старуха не собирается отвечать на глупые, с ее точки зрения, вопросы.
— Садитесь и дайте причесать вас.
Ариель села. Доркас работала быстро, разделяя волосы на густые пряди и заплетая в нетугие косы. Обернув их вокруг головы Ариель, она сказала:
— Я видела ваш и жакет и блузку. Он все-таки избил вас. — Их глаза встретились в зеркале. — Я так и знала, что рано или поздно это случится. Он пытался взять вас, принудить, и вы начали сопротивляться, так ведь? Вы сказали, что когда он это сделает, мы уедем. Но куда нам идти? Ваша сестра здесь, и денег у нас ни гроша, так ведь? Он дал вам что-нибудь?
— Берк пальцем не прикоснулся ко мне, Доркас. Это был Эван. Он застал меня одну у Банберри Лейк. Берк спас меня.
К ее удивлению, Доркас громко, презрительно фыркнула, что в ее устах звучало особенно отвратительно.
— Он сделает то же самое, вот погодите и увидите. Но Ариель неожиданно поняла: кто угодно, только не Берк. Она сама не знала, откуда взялась эта мысль просто чувствовала — Берк не из тех, кто бьет женщин.
Доркас успела слегка припудрить ее лицо, когда из смежной комнаты появился Берк с узкой, обтянутой бархатом коробкой в руках.
— Вы хорошо потрудились, — заметил он Доркас. — Ее волосы великолепны. Теперь можете идти.
— Пойду погляжу, как там мисс Неста, — объявила Доркас, удаляясь.
Ариель не сводила глаз с коробки. Глаза ее взволнованно сверкали, но Берк заметил, что жена изо всех сил старается скрыть любопытство и не выказать излишнего интереса. Он ощутил внезапную острую боль разочарования и резко сказал, сунув ей в руки коробку:
— Это тебе! Принадлежали моей матери, а до нее — ее матери. Если не поправится оправа, можно отдать переделать.
И, отступив на шаг, напряженно наблюдал, как Ариель открывает коробку. Ахнув, она ошеломленно уставилась на невероятное, ослепительное сочетание сапфиров и бриллиантов:
— О, это слишком прекрасно! Никогда не видела ничего подобного! О Господи, Берк…нет, нет, я не могу принять это! Что если я потеряю или сломаю…
Она попыталась отдать колье обратно.
— Тогда придется купить тебе новое. Ариель недоуменно взглянула на мужа.
— Позволь надеть его на тебя.
Берк застегнул фермуар на шее жены и посмотрел на нее в зеркало. Ариель выглядела завороженной собственным отражением, голубые глаза сияли.
— Сапфиры сверкают ярко, но твои глаза затмевают их блеск.
Его руки слегка касались ее плеч. Но Ариель, онемев, могла только молча смотреть на себя. У нее в жизни не было такого изысканного колье. Ариель вспомнила изумрудный браслет, который как-то заставил надеть ее Пейсли. Она уронила его и была за это избита. Замочек браслета был испорчен, и Ариель знала, что мужу известно об этом, и он просто намеренно выжидает, пока безделушка упадет, чтобы иметь повод лишний раз поиздеваться над ней. Но Берк совсем не такой.