Book.

— Я дама, которая настолько добра, что даже не станет расска­зывать о твоей неучтивости сьеру де Ланфранку, если ты сейчас же замолчишь.

Элис намеренно упомянула имя главного конюшего брата. Буду­чи рыцарем, этот всадник, конечно, не подчинялся Ланфранку, од­нако старый кавалерист — дед которого получил придворную должность еще от самого Шарлеманя [13] — мог сильно усложнить жизнь тому, кто его рассердил. Все знали, что Ланфранк питает к Элис самые теплые чувства и запросто вызовет на дуэль всякого, кто ее обидит. А очень немногие могли сравниться с ним в искус­стве владения мечом.

Всадник покосился на товарища, рослого воина, который уже подъезжал к ним.

— Полегче, Ренье. Сомневаюсь, что граф обрадуется, если его се­стра расскажет о твоих манерах, — сказал тот. Акцент в его речи звучал отчетливее. «Наверное, он с востока», — решила Элис.

— Не понимаю, как она могла отрезать волосы, — не унимался первый всадник. — Это же позор, стыд и позор.

— Равный изнасилованию и смерти? — уточнил рослый всад­ник. — Ты рос в маленьком Париже, Ренье. Если бы ты жил в боль­шом городе, смутить тебя было бы не так легко. Тебе бы пожить не­много в Аахене. Шевалье де Мозель к вашим услугам, мадам. Вы и есть наше задание, нас отправили искать вас.

— Значит, осада снята?

— Нет, мы прорвались. Однако это означает, что мы сможем прорваться и обратно. Северяне сейчас не так сплочены, как рань­ше, они в основном заняты тем, что дерутся между собой.

— Но вас ведь послали не только за мной.

Элис ошеломила мысль, что этих людей могли отвлечь от оборо­ны Парижа ради нее.

— Нет, не только. Мы доставляли послание императору. Я уве­рен, что он уже движется нам на помощь. Наша задача выполнена. Мы нашли вас, теперь осталось всего лишь прикончить этих псов, которые посмели захватить вас в плен, и вы вернетесь в Париж к брату.

— Мы не псы, — начал Леший, — мы...

— Пожалуй, — согласился Мозель, — вы даже не псы, вы падаль для псов.

Он выхватил меч, однако Элис вскинула руку.

— Эти люди спасли меня.

Мозель поглядел на Лешего и волкодлака.

— Но вот этот явно норманн, — сказал он, указывая на Синдра.

— Некоторые северяне служили нам в прошлом и до сих пор слу­жат нашему императору. Этот человек не состоит в союзе с данами, осадившими Париж.

Мозель принужденно кивнул.

— Тогда вели им спешиться. Торговец и язычник недостойны скакать на таких прекрасных животных.

— Прекрасных животных? — изумился Леший. — Да это же обычный вьючный мул!

— Для тебя и мул слишком хорош, — заявил Мозель.

Элис указала на Синдра.

— Он убил короля викингов.

Элис понимала, что ни один воин франков никогда не смирится с тем, что Зигфрида убила женщина. Одна только мысль о том, что женщине удалось то, чего не сумели они, покажется им настоящим оскорблением.

Мозель снова кивну.

— Но Зигфрид, судя по всему, хорошенько его потрепал.

— В него попала стрела. Она до сих пор у него в теле. Вы може­те ее извлечь?

— Фьебрас! — прокричал Мозель, развернувшись в седле.

— Он лекарь? — спросил Леший.

Мозель фыркнул в ответ.

— Он воин. Просто так получилось, что он ловчее нас всех из­влекает разные занозы.

Леший спешился и помог человеку-волку сойти на землю. Элис видела, что встреча с франками вовсе не обрадовала торговца.

— Что, купец, прощай барыш? — обратилась она к нему на латыни.

— Уверен, твой брат вознаградит меня за страдания.

— Будем надеяться, что он не вознаградит тебя страданиями, — он у нее был самый легкомысленный и про себя она решила, что купец как минимум получит полную стои­мость утраченного товара.

Она набросила на голову плащ, чтобы спрятать короткие воло­сы, и Мозель в тот же миг снял с шеи шелковый шарф и протянул ей. Уже через мгновение она выглядела благопристойно. Затем Элис отправилась в кусты и сняла кольчугу, которая была ей слишком велика. Она вернулась к всадникам и отдала Мозелю меч.

— Передай моему брату дар от этого дикаря, — пояснила она. — Он принадлежал королю викингов.

На Мозеля меч произвел сильное впечатление.

— Зигфрид был могучим воином, — произнес он.

Синдр лежал на земле, едва дыша. Фьебрас, который успел вы­нуть из седельной сумки большие длинные щипцы, склонился над человеком-волком.

— Он недолго протянет, госпожа, — произнес франк. — Лучше всего оставить стрелу там, где она есть, и позволить ему спокойно умереть.

— Но если ее вынуть, появится ли у негр шанс?

— Шанс — это громко сказано, — проворчал Фьебрас, — но да, какой-то шанс будет.

— Тогда вынимай.

Фьебрас велел товарищам развести костер, затем сходил к реке и выдернул стебель тростника, который расщепил ножом. Сложив кусочки в кружку, он вернулся к волкодлаку. Синдра связали по ру­кам и ногам, туго стянув веревку. Два огромных франкских рыца­ря уселись ему на ноги, остальные навалились на грудь.

— Для чего такие приготовления? — не поняла Элис.

— Мне придется проникнуть в рану на всю длину стрелы и сломать зубцы на наконечнике, — пояснил Фьебрас. — Ему это сильно не понравится, хотя момент самый подходящий. Рана сильно гноится.

— А это хорошо? — спросила Элис.

— Наши врачи сказали бы, что хорошо. Арабские не согласились бы с ними.

— А ты?

— Я делаю все, что в моих силах.

Фьебрас подошел к волкодлаку. Элис видела, что взгляд Синдра туманится, пот льет с него ручьями.

— Держите его, — велел Фьебрас.

Он сунул в рану щепку тростника, плотно прижимая к древку стрелы. Волкодлак дернулся, однако сидевшие на нем воины дер­жали его крепко.

— Что ты делаешь сейчас?

Фьебрас постарался не выдать раздражения. В конце концов, во­просы задавала сестра его господина.

— Я накрываю наконечник стрелы. Если нам удастся раздвинуть плоть, стрела выйдет. Тростник не даст наконечнику поранить его еще сильнее. — Он осторожно потянул за древко, и Синдр дернул­ся. — Держите его как следует, — велел Фьебрас, — а не то будет еще хуже.

Он снова взялся за древко. На этот раз Элис показалось, что Синдр поднялся над землей, — только с помощью еще двух фран­ков удалось справиться с ним.

— Сильный, — сказал толстяк, который держал его за ноги.