Супруга… Джейн сразу поняла, что это слово ей не следовало произносить. Оно было похоже на мигающий красный сигнал светофора. Беременная: включилась сирена. Франческо, не отрываясь, смотрел на свою тарелку и перебирал в руках палочки. Тереза побледнела. Джейн показалось, что она, сидя за рулем гоночной машины, ехавшей по горной трассе, не вписалась в поворот. Машина свалилась в пропасть, и тогда она, набравшись мужества, закончила предложение: «приревновала его».
Теперь самым страшным стало бы молчание. Поэтому Джейн, не останавливаясь, описала сцену с осой, которая, запутавшись у нее в волосах, ужалила доктора, когда он пытался ее извлечь. И как они с опозданием вошли в конференц-зал, а после этого у немки, увидевшей ее рядом со своим мужем, в тот же вечер случился нервный припадок.
— Я действительно очень за нее переживала. Ведь между нами ничего не было.
Создавалось впечатление, что она старается обелить себя. Впрочем, какое это имело значение? Казалось, Франческо и Тереза ее вовсе не слушают. Все испытывали чувство неловкости.
Джейн умолкла. Она вспотела. Подошедший официант изящным движением наполнил бокалы Франческо и Терезы. Джейн почти не притронулась к своей рюмке. Даже напившись, трудно сделать столько оплошностей. Официант поинтересовался, всем ли они довольны. Как только он отошел, Тереза проворчала:
— Салат и тот отвратительный. Пересоленный.
Ужинать они закончили почти в полной тишине. Говорила одна Тереза, да и то лишь для того, чтобы выразить свое неудовольствие. Джейн не осмеливалась больше ни рта открыть, ни поднять головы. На какое-то мгновение она встретилась глазами с Франческо: взгляд у него был ледяной, безжизненный и даже враждебный. Как только Тереза закончила есть, он попросил официанта принести счет. Взглянув на общую сумму, Франческо достал кредитную карточку. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Тереза пристально следила за ним. С обратной стороны счета Джейн смогла разобрать, что общая сумма равнялась приблизительно тремстам долларам, а, значит, с обслуживанием — где-то тремстам пятидесяти. У нее округлились глаза. Ей никогда не доводилось оставлять столько денег в ресторане.
— Сколько я тебе должна?
— Можешь дать пятьдесят долларов, этого будет достаточно. Ты не ела закуски и фактически ничего не пила.
— Мог бы и заплатить за нее! — воскликнула Тереза, презрительно глядя ему прямо в глаза. — Что за жмоты эти преподаватели!
Франческо вытер руки о белую салфетку. Джейн заметила у него вздувшиеся синие вены.
Пока они, стоя у выхода, ожидали Терезу, которая пошла в туалет, Джейн попросила прощения за свои оплошности.
— Вот уж, действительно, ты удачно выбрала темы для разговора, — процедил сквозь зубы Франческо.
Выйдя из ресторана, Джейн сразу взяла такси и поехала на вокзал. Она как раз успела на поезд, отправлявшийся в двадцать один пятьдесят пять в Олд-Ньюпорт. На обратном пути она прочла всю газету с сенсационными новостями, не пропустив ни строчки.
Джейн продолжала сидеть, стиснув зубы и уставившись на последнюю строчку.
Сегодня же вечером ей необходимо разыскать Франческо. На испанском факультете должны быть его координаты. Но уже шесть вечера, и секретарша, скорее всего, ушла. Кто еще может подсказать? Она немного знает декана факультета Альфонсо Менора, с которым ее еще три года назад познакомил Франческо. Можно было бы найти номер его домашнего телефона в университетском справочнике, пойди она сейчас на работу. Если Альфонсо Менор даст ей номер Франческо, она позвонит тому прямо из кабинета. В Севилье уже глубокая ночь: конечно, она разбудит Франческо, его жену и ребенка, но с какой стати ей проявлять деликатность!
Если он все еще женат. Если он все еще живет в Испании. Бандероль отправлена из Нью-Йорка. А может, он там? Или в Олд-Ньюпорте, ждет, как она отреагирует? Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Джейн схватила трубку.
— Алло?
— Я мог бы поговорить с Джейн Кук?
Ни малейшего испанского акцента в голосе. Значит, это не Франческо.
— Я слушаю.
— Привет, Джейн! Это Дэвид Кларк.
— Кто?
— Дэвид Кларк, с факультета романских языков из Айова-Сити.
— А, привет! Как дела?
— Хорошо, спасибо. Прости, что беспокою тебя дома. Я позволил себе обратиться к Эрику, чтобы узнать твой номер телефона, у меня к тебе срочное дело.
Стоя лицом к окну, Джейн видела, как солнце, пробивая плотную завесу туч, отбрасывает к горизонту пучок вертикальных лучей. Это зрелище напомнило ей одну из картин Лоррена, которую Эрик показал ей в Лувре. Эрику вообще нравился освещенный ярким солнечным светом небосвод после грозы. Как это Кларк мог узнать номер ее телефона у Эрика, если у нее в прошлом году поменяли номер, а новый не внесли в абонентский справочник? Почему он ее обманывает?
— Мы были бы очень рады, если бы ты согласилась приехать к нам на конференцию этой осенью. Мне необходимо получить от тебя ответ как можно скорее: завтра утром руководитель конференции встречается с деканом, чтобы обсудить финансовые вопросы, и я должен представить ему список выступающих. Мы не особо богаты: тебе могут выделить триста долларов и оплатить, конечно, дорогу. Кстати, ты могла бы остановиться у меня: отдельная спальня с ванной комнатой, а на завтрак обещаю подавать тебе отменные гренки. Это приятнее, чем жить в факультетском общежитии.
Джейн почувствовала озноб. То ли ей было холодно, то ли хотелось есть.
— Когда это будет?
— Думаю, двенадцатого октября.
Было ясно, что ее решили позвать вместо кого-то, кто в последний момент отказался.
— Я должна подумать. Можно перезвонить тебе попозже?
— Конечно. Даже очень поздно, звони. Я не сплю до двух часов ночи.
В ее памяти неожиданно всплыли обледеневшие ступеньки крыльца и фонарь, под которым маячила черная тень.
— А перед сном ты пойдешь выгуливать собаку, которая живет в тебе?
— Как ты сказала? — Он засмеялся. — У тебя превосходная память.
— Ну, а как твои лоскутки?
— Ты хочешь сказать «моя работа»? Я полностью отказался от первоначального проекта. Нет больше никаких лоскутков.
— Почему?
— Слишком банально. В научных кругах стало модным смешивать какие-то автобиографические моменты с критическими замечаниями. Я нахожу такое решение половинчатым. И поэтому решил вернуться к более классической схеме: истории одной жизни, к примеру, жизни преподавателя. Скорее, даже женщины, чем мужчины, чтобы не быть узнаваемым. Настоящий роман с философскими рассуждениями о жизни, понимаешь, то, что у немцев принято называть «Weltanschauung». Мне хочется описать продолжительный период жизни этой женщины, ее взлеты и падения, а не простой жизненный кризис, что присутствует сегодня во всех романах. Больше всего меня интересует развитие событий. Оно пойдет по двум направлениям: любовь и карьера, и, конечно, ее мелкие заботы, которые чаще всего и являются главными в жизни. Тебе ведь захочется прочитать такую книгу? Не сомневаюсь, что у тебя хороший литературный вкус.