– Выходи, – не оборачиваясь, бросил сидящий рядом с водителем битюг. – Дальше доковыляешь сам. Времени – без четверти одиннадцать, – взглянув на часы, небрежно сообщил бандит. – Пора на горшок и баиньки. Все, вали отсюда, фраер! И больше на глаза мне не попадайся – зашибу. Пшел вон отсюда!
Стало быть, старик не сказал своим гориллам, кем ему приходится их пассажир. В противном случае эти надменные тупые обезьяны вели бы себя совершенно по-другому. Впрочем, поведение конвоиров в этот момент волновало Ярослава гораздо меньше, чем снег, выпавший в прошлую пятницу. Охотник думал о более насущных вещах. С момента его ухода из дома за Гномом прошло около полусуток. Вряд ли обеспокоенная Света сразу станет звонить в милицию. Прежде всего она свяжется с ОСОАВИАХИМ, с Голосовым, да и то не раньше чем утром. Хотя уже сейчас она буквально не находит себе места. А волноваться в ее положении будущей мамы категорически противопоказано.
Распахнув дверь, Охотник покинул машину – черный трофейный «Опель» – и, опираясь на заботливо подаренную Святым трость, направился к дому. «Опель» с бандитами, взревев мотором, сорвался с места и скрылся за ближайшим поворотом…
Увидев на пороге мужа – в драном ватнике, с заштопанной раной на виске, с чужой тростью, изможденного, с покрытым несмотря на мороз крупными каплями пота заострившимся лицом, Света громко охнула, схватилась ладошками за лицо, а потом бросилась Ярославу на шею, обвила ее руками и разрыдалась.
Из приоткрывшейся двери в коридор высунулась любопытная очкастая мордочка соседки.
– Ну, успокойся, малыш, – гладя жену по волосам, шептал на ушко Светлане Охотник. – Ничего страшного. Я жив и даже почти здоров… Просто в подворотне напали хулиганы, ударили по голове, раздели. А добрые люди помогли, не дали замерзнуть. Времена сейчас сама знаешь какие… С каждым может случиться. Успокойся. Пошли в комнату…
– Страсти-то какие говорите, Ярослав Михалыч! – всплеснула руками в мгновение ока оказавшаяся рядом соседка, за несколько дней, прошедших с момента их переезда на Мойку, успевшая надоесть Охотнику хуже горькой редьки. – Может, милицию позвать?! Я сейчас, я мигом!!! – Женщина сразу же попыталась развить бурную деятельность, но Ярослав категорически пресек эти не сулящие ничего хорошего поползновения.
– Не стоит, Мидия Эммануиловна. Хулиганов уже поймали, – криво улыбнувшись, соврал Охотник, уводя плачущую жену в комнату. – Вскоре после ограбления. Отдыхайте. Спокойной ночи.
– Мы не одни, милый, – перестав плакать, сказала Света, когда за ними закрылась дверь первой из двух комнат, служащей своего рода гостиной. Вторая была отведена под спальню и детскую. – У нас гости…
Охотник оглянулся и увидел Гнома. Под левым глазом пацана сверкал большой фиолетовый синяк, одна скула опухла. В остальном Данила выглядел вполне целым и невредимым. Как и обещал ему Святой. Что ж, слово свое генерал питерского преступного мира держал.
– С пяти часов вечера тебя дожидается. Думала, что он – красавец, а теперь у меня дома, оказывается, уже два молодца, одинаковы с лица… А ну быстро рассказывайте, негодяи, во что вляпались и с кем чего не поделили? Я хочу знать правду и только правду! Ясно вам, мучители?
Ярослав почувствовал, что у него снова начинает кружиться голова, поэтому мягко отстранился от жены и сел на одно из двух кресел. Кивнул Гному. Сконфуженный, сразу догадавшийся, откуда именно вернулся инструктор, Данила угрюмо присел на краешек другого кресла.
– Как себя чувствуешь? – справившись с приступом головокружения, тихо спросил у мальчишки Охотник. – Били сильно?
– Ерунда, – поднял глаза Гном. – А… как вы, Ярослав Михайлович?
– Жить буду, – хмыкнул Охотник. – Главное, с друзьями твоими, считай, разобрались. Раз и навсегда.
– Между прочим, кроме вас двоих, здесь есть я. И я по-прежнему жду объяснений, – напомнила о себе Светлана.
Она присела на подлокотник кресла, с нежностью и состраданием посмотрела мужу в глаза. – Слава, дорогой, что случилось? Не лги мне. Я этого не заслужила…
– Конечно, – кивнул Охотник. – Ты имеешь право знать. Ну что, друг петроградских хулиганов, расскажем Светлане Леонидовне о твоих страшных тайнах? Куда ты давеча направил свои стопы, зачем и что из этого получилось? Начинай. А я, так уж и быть, закончу.
– Простите меня, – буркнул Гном. – В общем, я сбежал из детдома. Вчера вечером, после отбоя. Как всегда – через чердачное окно на крышу, а оттуда – на крышу соседнего дома и через подъезд на улицу. Ярослав Михайлович взял меня в спецгруппу с условием, что я прекращу шляться с местными. Я хотел только попрощаться! Кто же знал, что Сухарь прикажет своим шестеркам зайти сзади, скрутить, связать руки и ноги и отвести в подвал?! Падла. Гланды ему вырву, когда увижу!
– Еще раз выругаешься при Светлане Леонидовне – накажу, – предупредил Ярослав. – Это все? – он приподнял брови. – Ты ничего не забыл?
– Ну да, все, – пожал плечами Данила. – Хотя… нет, вру. Не все. Они меня не просто так связали, – пацан виновато взглянул исподлобья сначала на Охотника, затем на Светлану. – Вначале все вроде нормально было. А потом я случайно проболтался про вас, Ярослав Михайлович. Мол, наш инструктор – бывший десантник. Капитан. С палочкой ходит, из-за ранения. Тут Сухарь сразу и задергался. Видать, насолили вы ему чем-то раньше. Вот и решил свести счеты. А меня решил использовать как наживку. Они, сволочи, были уверены, что Пашка Лебедев проболтается. Только он один знал, куда и зачем я сбежал… А вечером в подвал пришел какой-то мужик, лет тридцати, незнакомый, и выпустил меня. Сказал, чтобы я прикусил язык и помалкивал. Иначе вас убьют. Я понял, что вы пришли меня выручать… Извините. Я не хотел!
– Господи! – снова прижала ладони к лицу Светлана. Посмотрела на мужа влажными от слез глазами. – Ты пошел к этим подонкам, совсем один. Никого не предупредив… За что они хотели отомстить тебе? Что ты им сделал?
– Им я ничего не сделал, – помолчав, ответил Охотник. – Помнишь, я рассказывал тебе, как на следующий день после возвращения в Метелицу заметил в трамвае карманников?
– Конечно, – шмыгнула носом Света, вытирая глаза платочком. – Ты тогда еще подумал, что это они накануне украли кошелек с карточками у Вари с Шуриком.
– Так вот, – вздохнул Охотник. – Эти щипачи, как выяснилось, оказались дружками приятелей-воришек нашего Данилы, с «лимонихи». И те и другие входят в состав одной большой банды. Главарь которой… не буду называть его кличку… по слухам, отличается весьма крутым нравом, даже среди подобной мрази. И никогда никому ничего не прощает. Таким образом Сухарь со товарищи и услышал про некого хромого капитана, из-за которого двое воров оказались там, где им и положено быть – в тюрьме. И когда ни о чем не подозревающий Гном случайно ляпнул, что его инструктор по военной подготовке носит погоны капитана и ходит с тростью, этот урод сразу встрепенулся. Решил изловить меня на живца.
– А если бы ты пришел не один, а с милицией? – предположила Светлана. – Ведь могло же такое быть!