— Не надо, — так же строго ответил Куроедов. — А то Галушка увидит тебя в постели и по привычке все поскидывает с себя.
Ребров, кивнув на камеру, заметил:
— Вот это будет кино!
Баздырев глянул на часы:
— Ну, и где она бродит?
Куроедов достал мобильный телефон, тоже сверил по нему время.
— Я ей сказал, чтобы в три часа была как штык.
— Может, сейчас у нее там другой штык расслабляется? — заметил Баздырев.
Куроедов открыл блокнот, набрал номер, но услышал лишь длинные гудки.
— Вот, мерзавка, не берет трубку.
— Любую работу надо доводить до конца, — умозаключил Ребров.
— Мы сейчас этого «конца» за срыв работы следствия… — сурово отреагировал Куроедов.
— Задокументируем! — подсказал Ребров.
— Где эти все Эдики, «мамки» Вальки? — теряя терпение, прорычал Баздырев.
Ребров, сверившись с записью в блокноте, набрал телефонный номер.
— Мертвецов, вы где, черт побери, вам что было сказано? А-а, здесь уже…
Ребров встал, распахнул настежь дверь. В коридоре покорно стояли Эдик и «мамка».
— Где Галушка? — тяжелым басом вопросил Баздырев.
Эдик и Валька испуганно пожали плечами.
— Не знаю! С утра здесь была, — торопливо сообщила Валька.
— И телефон не отвечает, — добавил Эдик.
— Она у клиента? — продолжал долбить вопросами Баздырев.
— Нет-нет, что вы… Все это уже нам строго-настрого запрещено, — зачастил Эдик, призадумался, вспомнил. — О, она говорила, что у нее сегодня встреча с адвокатом!
— Каким адвокатом?
Эдик снова пожал плечами:
— Я не знаю… Честно!
— Смотри мне! — мрачно предупредил Баздырев. — А то печень опущу.
Эдика передернуло. Знал бы он, что это только цветочки…
Перед удачливыми открыты все двери, перед неудачливыми — все окна.
Вячеслав Верховенский
Вдруг с улицы послышались громкие крики, испуганные мужские и женские голоса.
— Она из окна выпала!
— Разбилась!
— Надо «Скорую помощь» вызвать!
Все участники процесса рванулись к окну. Последним припал к спинам Петрович.
Внизу, на гостиничном асфальте лежала девушка. Это была Галушка.
В следующее мгновение Баздырев отпрянул от окна:
— Ребров, давай вниз, вызывай «Скорую помощь»! А мы — туда, откуда выпала. Это на лестничной площадке… А ты, Петрович, здесь жди, никого не пускай.
Гурьбой выскочили из номера, чуть не свалив путавшихся под ногами Эдика и Вальку. Ребров рванул по лестнице вниз, а Куроедов и Баздырев — наверх.
На шестом этаже окно было открыто настежь. На подоконнике лежала записка, половинка стандартного листка. Куроедов молча взял ее, прочитал неровные строки: «МЕНЯ ЗАСТАВИЛ ЭТО СДЕЛАТЬ ЛУПАНДЕР».
Ребров, спустившись вниз, торопливо подошел к лежащему навзничь телу. Разбитая голова, подтекшая кровь…
Вокруг молча стали собираться зеваки.
Баздырев и Куроедов тоже спустились в гостиничный двор, подошли к телу. Ребров развел руками: мол, ничем тут не поможешь.
Подъехала «Скорая помощь». Два санитара деловито упаковали тело Карины в черный полиэтиленовый мешок, положили на носилки. Баздырев показал одному из санитаров удостоверение, спросил, куда повезут. Оказалось, все в тот же злополучный морг. Машина уехала, провожаемая взглядами зевак.
Куроедов невесело подвел итог:
— Следственный эксперимент можно считать завершенным.
— Остается только проэкспериментировать выход из окна, — отозвался Баздырев.
— И, как всегда, никто и ничего не видел.
— Я думаю, девочке помогли выпасть из окна.
Молча сели в машину. Такой оплеухи Баздырев давно не получал: упустить девчонку, да как! Матерый опер оплошал, как практикант. Весь МУР теперь будет подтрунивать. И не избежать служебного расследования.
— Поехали на базу. Да-а, Петрович… дали нам сегодня крепкого пинка.
— И самое обидное, что неизвестно от кого, — вздохнул Петрович.
Куроедов открыл папку, достал два документа: объяснение Карины и предсмертную записку, которые он поместил в целлофановый «файл», посмотрел на них, сказал:
— Записку и объяснение Галушки надо отправить на сравнительную почерковедческую экспертизу. Так что, давай-ка, Петрович, сначала в ЭКЦ, на Петровку.
— Понял.
— Лупандера задерживать будем? — спросил Баздырев.
Куроедов отрицательно покачал головой.
— Пока нет. Он ведь ничего не знает о записке. Понаблюдаем, телефон на прослушку возьмем.
Петрович свернул в 3-й Колобовский переулок, остановился у дома № 16. Куроедов проворно вышел из машины.
— Меня не ждите, мне еще в ГУВД зайти надо.
— Как результат будет — сразу звони! — вдогон крикнул Баздырев.
Куроедов кивнул, быстро исчез в здании.
— А мы поедем в фирму «Открытые окна», — сказал Баздырев.
— Сегодня это название имеет особый смысл, — заметил Ребров. — Она упала в «Открытые окна»…
— У меня эта записка не выходит из головы. Ненавязчиво так впаривают нам пережеванную кашку. Типа, ребята, чего вам думать? Вот вам ответ! Хватайте за задницу Лупандера. Получайте очередные звезды… Сергей, надо обзвонить все адвокатские конторы и выяснить, с каким адвокатом собиралась встречаться Галушка. И еще… Возьми у администратора гостиницы списки всех постояльцев с паспортными данными. И подключи на подмогу ребят из нашего отдела.
— Понял.
Офис фирмы «Открытые окна» находился в районе Чистых прудов. Войдя в здание, Баздырев принял мрачный вид, небрежно бросил двум охранникам на вахте:
— Мы к Лупандеру.
Охранники тщательно осмотрели удостоверения, молча пропустили. Один из парней тут же снял трубку.
Баздырев жестко пресек:
— Не надо звонить.
— А что — уже?.. — озадачено спросил охранник.
— Уже, — подтвердил Баздырев.
У охранников вытянулись лица.
А сыщики направились к кабинету Лупандера с отдраенной до восторга табличкой «Вице-президент ООО „Открытые окна“ Лупандер Леонид Яковлевич.
— Смотри, — показал Баздырев на подброшенные кем-то на порог две красные гвоздики. — Добрые люди здесь работают.