– Почему же. Можем. В чем вы видите опасность этого плана?
– Но, господин адмирал, он влечет за собой опасность отторжения всей афганской части Зоны Племен!
– Ничего он не влечет. – Я встал, подошел к карте. – Смотрите. Что такое Хост? Маленькая, захудалая провинция. Небольшой город. Люди туда ездили для рекреации, потому что там сосны и горный воздух, и еще оттуда продают дрова по всему Афганистану. Эта провинция экономически несамостоятельна, понимаете? Там не с чего жить. Там живут дровоносы да люди, которые занимаются примитивным сельским хозяйством. Главный источник денег там сейчас – мы, господа. Русские.
Не понимают. Да, к сожалению, не понимают. В сухопутных войсках есть «офицеры-хозяйственники», остальные считают ниже своего достоинства заниматься хозяйственными делами. В то время как на корабле хозяйственными делами вынуждены заниматься все офицеры.
– … Представьте себе – город становится столицей. В него приезжает король. Да еще такой король, который привык к жизни в Британии. Королю нужна свита. Вокруг короля моментально организуется толпа всяких прихлебателей. За счет чего они будут жить?
Молчание.
– А что, если… за счет средств англичан? – предположил один из офицеров.
Я хлопнул в ладоши.
– Превосходно! Лучшего и желать нельзя. Вместо того чтобы тратить деньги на боевиков, оплачивать налеты и подрывы, англичане будут тратить деньги на афганского короля в Хосте! При том что денег у них немного. При том что король и его двор быстро войдут во вкус и будут требовать себе все новых и новых ассигнований. Господа, если англичане позволят себе такую глупость, я сам поставлю всем шампанского!
Снова молчание. Но уже кое-кто заинтересовался.
– …Продолжим, господа. Вы представляете себе, что такое Хост? Нищее захолустье, где люди живут очень бедно и очень трудно. Но теперь там появится король с англичанами и со свитой. Они будут роскошествовать, но это еще полбеды, в конце концов, туда со всего Афганистана ехали богачи на высокогорные курорты. Мало того, королю захочется чем-то себя занять. И он будет властвовать, то есть вмешиваться в жизнь простых людей, устанавливать для них правила. Как думаете, какие правила сможет установить для людей человек, который учился в Лондоне? И как люди это воспримут? Я подмигнул. – А если еще по базару пойдет слух, что король… ну, скажем, немного… не совсем мужчина после обучения в Англии? Что англичане пришли и опять хотят сделать всех афганцев своими рабами? И при всем при этом что русские в раздражении от неблагодарности хостинских племен, принявших чужого короля, запрещают хостинцам продавать дрова? Что будет, чем все это закончится?
Все молчали. Потом тот же офицер подал голос:
– Бойней?
– Именно! Это закончится жестокой бойней, и пришедших с королем англичан там перебьют. Есть еще возражения против отхода из Хоста?
Молчание. Потом встал генерал Васнецов.
– Но мы же поставлены… – голос его подрагивал, – поставлены Его Величеством для наведения здесь порядка.
– Господин генерал, а кто лично вам или кому-либо из присутствующих в этой комнате мешает наводить порядок? Наводите его. Вопрос – в эффективности ваших действий по наведению порядка. Доложите мне цифры по стоимости содержания базы в Хосте. По потерям там. По потерям материальных ресурсов при проводке туда колонн. Сколько мы раздали продовольствия местным. И где порядок, господа, я вас спрашиваю? То, что я видел в Хосте, назвать порядком может только очень добрый человек.
Молчание.
– Господа, я считаю, что здесь незаслуженно проигнорирован опыт, полученный нами в Персии. Местное население, пусть оно довольно темное, непросвещенное, вполне способно само осознавать свои жизненные интересы и само наводить порядок. Причем такими методами, к которым мы никогда не прибегнем в силу своего воспитания и силу закона. Поверьте, господа, ни одному человеку, сколь бы он ни был груб и темен, не нравится жить так, как он живет, в грязи и невежестве. И в своем желании вырваться из грязи и невежества он превзойдет силами и стремлением любого из нас. Афганцам надо просто дать правильные стимулы. И они наведут порядок сами. А нам, господа, надо сократить издержки. Радикально и немедленно…
– Останьтесь, сударь…
По правилам, после каждого совещания все участники проходят мимо меня, и я пожимаю им руку. Как бы напутствую для дальнейших действий. Просьбу остаться я высказал офицеру, который высказался насчет бойни. Чем-то он мне нравится… может быть, тем, что осмелился сказать.
Офицер отступил в сторону, ожидая, пока все выйдут.
– Ваше имя? – спросил я его.
– Каляев Павел Викторович, господин адмирал. Капитан третьего ранга.
– Без чинов. Давно здесь?
– Шесть лет.
Мне показалось, что я ослышался.
– И вы все еще капитан третьего ранга, сударь? В чем причина? Вы невоздержанны в спиртном?
– Никак нет.
– Угнали вертолет командующего? Потеряли всю колонну в бою? В чем дело?
– У меня в личном деле стоит отметка о запрете продвижения по службе.
– Вот как… И кто же вам ее поставил?
– Господин адмирал Пилляр фон Пильхау.
Пилляра фон Пильхау я знал. Напыщенный болван, который считает, что кораблем можно управлять из адмиральской каюты, и офицеры штаба должны справляться со всеми проблемами сами, беспокоя его только в крайнем случае.
– За что?
Было видно, что Каляеву разговор был неприятен.
– Инцидент в Персидском заливе. Бендер-Аббас, господин адмирал.
– Второй год?
– Так точно.
Пострадало тогда много людей. Не факт, что правильно. У любой аварии есть фамилия, имя и отчество – верное заключение, но из него делают неверные выводы. Надо не наказывать, а принимать решения и делать выводы. Искать способы к тому, как сделать повторение невозможным. Процедура «принятия мер», укоренившаяся благодаря бюрократическому методу управления, просто убийственна, так вы теряете носителей уникального опыта, пусть и отрицательного. Как говорил адмирал Джон Пол Джонс, успевший послужить адмиралом и русского и американского флотов, – любой командир корабля должен видеть разницу между стечением дурных обстоятельств, небрежностью и сознательным вредительством.
– Что вы заканчивали?
– Севастопольское нахимовское, господин адмирал.
То же, где начинал и я.
– Вам нравится служба в Афганистане?
– Так точно.
– Хотите продолжать?
– Так точно.
– Не покидайте Кабул в течение ближайших двух суток. Завтра явитесь за назначением.
– Есть…
– Идите. С нами Бог, господин Каляев.