На полпути к дому я остановилась и взглянула на его громаду снизу вверх. Мисс Хеггис последовала моему примеру, как будто впервые заметила прихотливые каменные украшения. Потом она шмыгнула носом, застегнула воротничок и заколола волосы.
— Вы не знаете, что будет с Блискрэгом, миз Тэлман?
— Скорее всего, он отойдет Национальному фонду по охране памятников, но, думаю, только на том условии, что вам позволят остаться здесь.
Она кивнула. Я вытащила из кармана клочок бумаги:
— А вот и мое наследство.
Мисс Хеггис покосилась на записку.
— Дэвид Реннел? Он работал у нас садовником. Неплохой малый. Мистер Ферриндональд устроил его на работу в компанию.
— Да, совсем недавно, на завод неподалеку от Глазго. Извините, мисс X., если этот разговор некстати, но дядя Фредди явно считал, что это очень важно, так что я хотела бы срочно поговорить с мистером Реннелом. Вы не могли бы нас представить друг другу?
— Конечно, миз Тэлман.
От мисс X. мне требовалось не столько формальное представление, сколько безотлагательное удостоверение моей личности; дядя Ф. оставил Дэвиду Реннелу указания ответить на все мои вопросы, если я когда-либо с ним свяжусь.
— Вы были там, внутри?
— Был, миз Тэлман. Там вроде бы уже нет никакой секретности. Люди входят и выходят, убирают помещение и все такое. — У него был мягкий йоркширский говорок.
— Называйте меня просто Катрин, а я вас — Дэвид, договорились?
— Договорились.
— Итак, Дэвид, что там происходит? Что бросилось в глаза?
— Просто большое пустующее помещение. Там стояли контейнеры с кислотой, но я поговорил с одним парнем — они пустые, их поставили туда на следующий день, когда все, что там было раньше, вывезли.
— А что там было раньше?
— Не знаю. Все, что было, исчезло в ночь на двадцатое. Кто-то видел, как на следующее утро выносили множество рабочих столов. Думаю, частично они еще где-нибудь на складе.
— Можешь подробно описать помещение?
— Метров этак десять на двадцать, потолок такой же высоты, как и везде на заводе, такая же проводка и так далее, ковровое покрытие на полу, повсюду кабели — где просто валяются, где из пола торчат.
— Какие именно кабели?
— Силовые. И много других, как для принтера, такого типа. Я, кстати, подобрал пару-другую разъемов, переходников и прочего добра.
— Ага. Очень хорошо. Дэвид, ты не мог бы сделать мне одолжение?
— Конечно.
— …И отпроситься ненадолго с работы?
Мы с Дэвидом Реннелом условились встретиться на автостоянке перед баром «Картер», на самой границе между Англией и Шотландией. День выдался холодный и ветреный. С невысокого перевала, на котором стояла моя машина, открывался вид на север, на холмы, леса и поля шотландских долин. Это была мрачно-величественная картина, которую то и дело изменяли облака, стремительно и беспорядочно проносившиеся по небу. Остановившись по пути, я купила в киоске-фургоне вегетарианский бургер и жевала его, не выходя из машины. Как в шпионском детективе. Встреча на границе: ни дать ни взять, холодная война.
Поездка была мне в радость. Большую часть времени у меня был выключен телефон, и я просто ехала в «аурелии» по вересковым пустошам сельских дорог и предавалась своим мыслям.
Я много думала о дяде Фредди, о том, как он скрашивал мне жизнь и как мне будет не хватать его самого и нечастых приглашений к нему в Блискрэг. Наверно, отныне мне придется платить за вход, в вестибюле откроют сувенирный магазин, повсюду установят медные столбики, а к ним привяжут толстые пурпурные шнуры с медными крючками на концах, чтобы экскурсанты ходили по утвержденному маршруту и не отбивались от стада. Ну, ничего. Зато этот причудливый замок будет доступен многим. Так что, может, оно и к лучшему. Нечего брюзжать.
Дядя Фредди — особая часть моей жизни. Ушел еще один близкий мне человек. Сначала моя родная мать, потом, в прошлом году, миссис Тэлман (ее муж — официально мой приемный отец — умер десять лет назад, но его я видела один раз в жизни); и вот теперь — Фредди.
Интересно, остался ли в живых мой родной отец? Вряд ли. На самом деле мне было все равно, и, честно говоря, весть о его кончине я восприняла бы с облегчением. Неприятно в этом сознаваться. Но ведь это не значит, что я желала его смерти? Наверно, нет. Если бы у меня был выбор, если бы я каким-то чудом могла его воскресить, я бы это сделала. Но встречаться с ним у меня не было никакого желания, мне противны фальшивые сантименты; более того, останься он в живых, это выглядело бы вопиющей несправедливостью, при том что тех, кого я любила — мамы, миссис Тэлман и дяди Фредди, — уже со мною нет.
Что он сделал хорошего в этой жизни? Зачал меня в пьяном безобразии. Избивал маму, сел в тюрьму за кражу, а выйдя на свободу, продолжал пьянствовать; явился на мамины похороны, где оскорблял меня и миссис Тэлман. Хорошо еще, что у него хватило совести не оспаривать мое удочерение. Или от него откупились, что более вероятно. Так что, если он и знал, что я, по его меркам, стала неприлично богата, он никогда не посмел бы требовать у меня денег.
Мне подумалось, что надо бы навести справки, узнать, жив он еще или нет. Когда будет время.
Я поехала дальше; погода менялась, посылая то дождь, то солнце, то мелкий снег, то слякоть. Старые дороги, которые проходили через вересковые пустоши, оказывались то заброшенными и серыми, то, в следующий момент, солнечно-яркими и свежими от лилового вереска. Сделав остановку в Хексэме, чтобы заправить «аурелию» самым качественным бензином, я получила напоминание о том, как показательна поездка на дорогой машине: если парни на заправках глазеют на нее больше, чем на тебя, значит, ты стареешь. На сей раз восторги разделились поровну. Я продолжила путь к северу.
Дэвид Реннел приехал на синем «мондео». Я купила ему бургер и газированную воду, и мы уселись в мою прогретую «аурелию»: со стороны нас можно было принять за парочку прелюбодеев, устроившую тайное свидание перед окончательным разрывом. По крыше стучал дождь.
Дэвид Реннел оказался высоким, жилистым парнем с короткими каштановыми волосами. Умница — принес пару цветных фотографий рабочих столов, которые вынесли из загадочного, некогда «совершенно секретного» помещения в сердце завода «Сайлекс». Столы были необычные. Слишком много полок. А на плоских поверхностях слишком много отверстий для кабелей. Еще он захватил несколько разъемов и розеток, которые там валялись.
— Вот это похоже на телефонную розетку, но не совсем, — сказал он.
— Так-так. Больше ничего не вспомнилось?
Я просила заранее припомнить все, что ему известно, — как в полицейских телесериалах: «даже если это, по-вашему, несущественно…»
— Я поговорил с парнем, который видел один из грузовиков, увозивших оборудование.