– Я не знаю! Он схватил меня за руки… я оттолкнула его…
– Он хотел сбросить тебя?
– Не знаю! – говорю я в отчаянии. – Ничего я не знаю!
– Он угрожал тебе? – настаивает Александр.
– Нет! Не знаю…
– Почему он упал? Он выбросился… сам?
Странный вопрос!
– Нет…
– Почему он упал?
Его вопросы вонзаются в меня как гвозди.
– Я оттолкнула его… – Я словно вижу перед собой белые глаза на красном лице, мне страшно. – Он схватил меня за руки… я толкнула… – бормочу бессмысленно. – Он ударился спиной о перила…
Александр уже не смотрит на меня. Взгляд его прикован к костру.
– Ты сбросила его? – спрашивает он, и голос его тускл и невыразителен.
– Нет! – кричу я. – Нет! Я не хотела! Я просто оттолкнула его! – я захлебываюсь от собственного крика и слез. – Я не хотела!
Я закрываю лицо руками. Александр отводит мои ладони от лица. Движения у него странно замедленные… или это со мной что-то происходит? Я словно плыву в густой тягучей среде, мне трудно дышать…
Александр подносит мою руку к огню. Мои скрюченные пальцы напоминают паука. Он опускает мою ладонь все ниже к огню… Я слышу резкий запах горящей ткани. Он отбрасывает мою кисть, и только теперь я чувствую слабую боль. Рукав плаща тлеет, издавая неприятный запах.
– Ты не избранная! – произносит Александр, глядя мне в глаза. – Ты про€клятая!
Глаза у него как темные колодцы. На дне – светящиеся красные точки, отражение огня. Резкие тени от крыльев носа придают ему хищный вид. Впалые щеки, жесткая линия рта – передо мной сидит чужой человек… Седина на висках…
– Ты про€клятая! – повторяет он. – Я понял это, как только увидел тебя. Ты искушение, ты убийца!
Слова его доносятся до меня как сквозь толщу воды. Я смотрю на шевелящиеся губы, не понимая слов… Я вспоминаю бормотание Белоглазого…
– Ты убила Божьего человека. Единственного близкого мне человека. Чистого, блаженного, не от мира сего… Он был мне как брат. Ближе брата. Ты убила его. Я не знаю, кто послал тебя… и зачем. Я поддался искушению, а нужно было бежать. – Слова его гвоздями впиваются в мой бедный мозг.
– Он – убийца! – кричу я. – Твой брат… Божий человек – убийца!
– Нет! Он просто хотел подойти ближе. Ты затянула его, как в омут. Твой проклятый дар… Кривое зеркало! Все в нем испоганено и извращено. Ты – анапелис, полная яда. Я верну тебя твоему хозяину!
Он был страшен. Кривился рот, выбрасывая страшные, нелепые, непонятные слова; судорожные движения губ напоминали оскал. В уголках запеклись белые комочки слюны. Глаза ввалились.
Я словно растворилась в пространстве и не ощущала себя больше. Глаза, удерживающие Александра, да боль в обожженной кисти… Вот все, что осталось от меня.
Он встал с песка. Рывком поднял меня.
– Пошли! – шепнул, касаясь губами моего виска. – Пора.
Небо на западе еще светлело, а вокруг нас уже сгущалась тьма. Над верхушками деревьев появилась зеленоватая луна, и сразу вспыхнула ей навстречу вода озера. Стало ощутимо холоднее.
Александр сбросил куртку. Стал расстегивать рубаху. Я послушно сняла плащ. Стала стягивать свитер. Мы словно совершали обряд. Двое проклятых…
– Пошли! – повторил он, протягивая мне руку.
Озеро медленно затягивалось рыхлым туманом. Кончилась узкая полоска пляжа. Вода мягко плеснула под его ногами. Я послушно ступила за ним в туман. Вода была ледяная. Я оглянулась – костер, чуть потрескивая, горел чисто и ровно, как маяк. Тишина стояла удивительная. Лес уже спал. Озеро застыло, залитое ртутным светом луны.
…Мы двигались все дальше – дно уже шло под уклон. Урбан тянул меня за собой, поминутно оглядываясь, словно проверяя, здесь ли я.
– Зачем? – спросила я.
– Ты должна уйти, – ответил он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне лицом. – В тебе – зло. Уйти и забрать свой проклятый дар. Я сразу понял… как только увидел тебя. Ты видишь зло в своих видениях – и оно происходит. Даже твое имя… Ксения… Знающая! Знающая заранее…
Он смотрел на меня, чуть наклонившись, как будто присматривался. Черты его лица напоминали гротескную маску и таяли в темноте: только зубы блестели да глаза горели двумя красными углями – отражением костра на берегу. Неровный глухой голос, в котором ничего не осталось от голоса Александра, излучал угрозу, безумие сквозило в его словах…
– Ты видишь жертву – и другая твоя жертва убивает. Они оба твои жертвы… Ты – убийца! Я проверял тебя… – Он вдруг качнулся, видимо, зацепился ногой за водоросли, и замолчал. – У всех есть предназначение, – сказал он после паузы. – У всех… до одного… но не все это осознают… Мое – уничтожить зло… Я сильнее. Ты вернешься к хозяину… кем бы он ни был… Мне все равно! Где он? Почему не приходит спасти свою анапелис? Он признает мою силу?
Он бормотал уже совсем неразборчиво и тянул меня все глубже и глубже. Что-то толкнуло меня в бедро – рыба или коряга. Водоросли цеплялись за колени и мешали идти. Поток оторвал нас ото дна и слегка приподнял – мы попали в столб бьющего родника.
– Ты вернешься ко мне, – вдруг отчетливо произнес Александр, снова останавливаясь. – Озеро очистит тебя… здесь проснулся твой проклятый дар! Я буду ждать. Видишь, у меня нет ножа… – Он вдруг засмеялся. – Ты все увидела неправильно. Кривое зеркало!
Вода уже достигала груди, и течение все сильнее подталкивало нас в глубину. Он прижал меня к себе, его губы впились в мой рот, а руки сомкнулись на моем горле. Вода становилась густой и вязкой, дно исчезло… и я словно проснулась. Попыталась оторвать от себя его руки, но не сумела. Почти теряя сознание, впилась ногтями ему в лицо. Он вскрикнул и отшатнулся – громко плеснула вода, – но рук не разжал. Я билась в его железных пальцах, чувствуя, как меркнет сознание, как меня затягивает в ледяной омут… Несет, легко покачивая и разворачивая, уже под водой, глубоко внизу… как ту женщину… когда-то летом. И последнее, что я увидела, был заблудившийся белый голубь, бившийся о купол и стены церкви в поисках выхода… и неясное светлое пятно открытой двери вдалеке…
…И настало небытие. Меня не было… Не было ни страха, ни боли, ни холода… Я стала частью озера, его песчаного дна, гибких скользящих растений…
…И вдруг белая вспышка, как удар молнии: женщина в черном шелковом кимоно с белым иероглифом счастья, искаженное страхом лицо… Она бежит к двери… Мужчина настигает ее и бьет ножом в спину… прямо в сияющий иероглиф счастья. Оборачивается и смотрит на меня… Я вижу полное злобы лицо Александра Урбана…
Из последних сил я рванулась прочь, скорее инстинктивно, чем осознанно, молотя воду руками, глотая ее, отчаянно барахтаясь, что-то крича… И озеро выбросило меня из своих глубин! Я с хрипом втянула воздух – холодный, он отдался болью в горле и легких…