– Время какое? – терпеливо спросил помощник инспектора.
– Ну, я уже сказал, попил чаю и вышел на улицу поиграть… Наверно, около семи часов было, слышал, как часы пробили. Ну, думаю, мама, должно быть, вернулась и волнуется, что меня нет. Пошел домой. Говорю ей, видел, как сейчас приземлился русский спутник. Мама отвечает, что это вранье, не было такого. Конечно, теперь-то я знаю. А тогда, понятное дело, я маленький был.
Помощник инспектора Хьюш подтвердил, что дело, конечно, понятное. Задав еще несколько вопросов, он отпустил миссис Грин и ее отпрыска. Полицейский Гуд остался в комнате, самодовольное выражение не сходило с его лица. Он проявил в этом деле смекалку и надеялся, что это будет поставлено ему в заслугу.
– Вот мне что в голову пришло, – произнес полицейский Гуд, – парнишка заикнулся насчет русских, которые проникли в дом миссис Эрджайл. Думаю про себя: «Верно, здесь что-то кроется?»
– Несомненно, кроется, – ответил помощник инспектора. – Мисс Тина Эрджайл имеет красную малолитражку, похоже, придется задать ей несколько вопросов.
– Вы были там в тот вечер, мисс Эрджайл?
Тина поглядела на помощника инспектора.
Руки ее безвольно лежали на коленях, темные глаза, не мигая, смотрели вперед. Она ответила неопределенно:
– Давно это было, не помню.
– Вашу машину там видели.
– Да?
– Итак, мисс Эрджайл. Когда мы спрашивали, чем вы занимались в тот вечер, вы сказали, что вернулись домой и до утра не выходили из дому. Приготовили себе ужин, слушали пластинки. Выходит, это была неправда. Около семи часов вашу машину видели на дороге неподалеку от «Солнечного гнездышка». Что вы там делали?
Она не ответила.
Хьюш выждал несколько минут и вновь спросил:
– Вы заходили в дом вашей матери, мисс Эрджайл?
– Нет, – ответила Тина.
– Но вы там были?
– Это вы говорите, что я там была.
– Это не я говорю. Мы располагаем доказательствами.
– Да, – сказала Тина, вздохнув. – Я ездила туда в тот вечер.
– Но вы утверждаете, что не заходили в дом?
– Нет, в дом я не заходила.
– Что же вы делали?
– Поехала обратно в Редмин. Потом, как я уже сказала, приготовила ужин и завела патефон.
– Почему вы уехали, даже не переступив порог дома?
– Я передумала.
– Что заставило вас передумать, мисс Эрджайл? Вы что-то увидели или услышали?
Она не ответила.
– Послушайте, мисс Эрджайл. В тот вечер была убита ваша мать. Ее убили между семью и половиной восьмого. Вы были там, вашу машину видели около семи часов. Нам неизвестно, как долго вы там были. Возможно, вы там пробыли некоторое время. Вероятно, вы заходили в дом… кажется, у вас был ключ.
– Да, у меня был ключ.
– Может быть, вы заходили в дом. Может быть, вы прошли в комнату вашей матери и обнаружили ее там, убитую. А может быть…
– Может быть, я убила ее? – Тина вскинула голову. – Это вы хотите сказать, помощник инспектора Хьюш?
– Такая возможность не исключена, но, я думаю, более вероятно, что ее все-таки убил кто-то другой. В таком случае, полагаю, вы знаете убийцу или по крайней мере подозреваете, кто это был.
– Я не заходила в дом.
– Значит, вы что-то увидели или услышали. Вы видели, как кто-то зашел в дом или вышел оттуда. Возможно, вы не думали увидеть этого человека. Не ваш ли брат Майкл там был, мисс Эрджайл?
– Я никого не видела, – ответила Тина.
– Но вы что-то услышали, – настаивал Хьюш. – Что вы услышали, мисс Эрджайл?
– Говорю вам, я просто передумала.
– Простите меня, мисс Эрджайл, я этому не верю. С какой стати вы поехали из Редмина навестить вашу семью и вернулись, ни с кем не повидавшись? Что-то заставило вас изменить свое намерение. Вы что-то увидели или услышали. – Он наклонился вперед. – Полагаю, вы знаете, мисс Эрджайл, кто убил вашу мать.
Она нехотя покачала головой.
– Вы что-то знаете, – произнес Хьюш, – но сказать не решаетесь. Подумайте, мисс Эрджайл, хорошо подумайте. Вы понимаете, что приговариваете свою семью к вечному проклятию? Хотите, чтобы над всеми тяготело подозрение? А это случится, если мы не докопаемся до истины. Человек, убивший вашу мать, заслуживает наказания. Согласны? Вы кого-то покрываете.
Тина посмотрела ему в лицо черными, непроницаемыми глазами.
– Я ничего не знаю, – сказала она. – Ничего не слышала и не видела. Просто… я передумала.
Калгари и Хьюш оглядели друг друга. Кажется, такого удрученного, печального человека Калгари еще не приходилось встречать. Он выглядел настолько разочарованным, что невольно возникала мысль, будто служебная деятельность помощника инспектора представляла собой непрерывную цепь ошибок и неудач. Калгари искренне удивился, когда впоследствии случайно узнал о чрезвычайно успешной деятельности Хьюша. Помощник же инспектора видел перед собой худого, преждевременно поседевшего человека со слегка опущенными плечами, старавшегося изобразить на своем лице приятную улыбку.
– Боюсь, вы не знаете меня, – начал Калгари.
– О, мы все о вас знаем, доктор Калгари, – разуверил его Хьюш. – Вы та козырная карта, которая испортила нам всю игру. – Неожиданная улыбка появилась на его губах, чуть приподняв уголки его угрюмо сжатого рта.
– В таком случае мне вряд ли можно рассчитывать на ваши симпатии, – заметил Калгари.
– Напротив, в нашей профессии приходится считаться с такого рода осложнениями, – ответил Хьюш. – Дело казалось яснее ясного, кого тут будешь винить? Но так уж случилось. Захотели нас на зубок попробовать, как обычно говаривала моя старая матушка. Мы не в обиде, доктор Калгари. Как бы то ни было, мы выступаем в защиту справедливости, за торжество истины, не так ли?
– Я всегда в это верил и продолжаю верить, – сказал Калгари. – Ни одному человеку не будет отказано в справедливости.
– Великая хартия вольностей, – сказал Хьюш.
– Да, мне ее процитировала мисс Тина Эрджайл.