Брови помощника инспектора удивленно изогнулись.
– В самом деле? Вы меня поражаете. Эта юная леди палец о палец не ударила, чтобы завертелись колеса правосудия.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Калгари.
– Не стану скрывать, она что-то утаивает. У меня на этот счет нет ни малейших сомнений.
– Зачем ей скрывать?
– Видите ли, это дело семейное, – пояснил Хьюш. – Семейная солидарность. Но для чего я вам понадобился?
– Мне нужна информация.
– По данному делу?
– Да. Вмешался в эту историю, теперь ничего не поделаешь…
– И вам сейчас не по себе?
– Рад, что вы меня понимаете. Да, я виноват. Виноват в том, что принес людям столько огорчений.
– Французы говорят: «Не разбив яиц, не приготовишь яичницы», – улыбаясь, произнес Хьюш.
– Мне нужно кое-что узнать, – продолжал Калгари.
– Например?
– Расскажите про Джако, что можете.
– Про Джако. Хм, не ожидал такого вопроса.
– У него была скверная репутация, знаю. Хотелось бы услышать подробности.
– Что ж, дело нехитрое. Дважды его отпускали на поруки. Второй раз – за растрату. Деньги за него вовремя внесли, и это его выручило.
– Значит, этот молодой человек подавал надежды стать закоренелым преступником? – спросил Калгари.
– Вот именно, сэр. До убийства, и вы нам это убедительно доказали, дело не дошло, но множество мелких делишек за ним числилось. Ничего особенно существенного. Для крупной аферы у него ни ума, ни выдержки не хватало. Все так, мелкая уголовщина. Воровал деньги в кассах, обманывал женщин.
– Это ему особенно удавалось, – заметил Калгари. – Надувать женщин он был великий мастер.
– И дело-то совсем безопасное, – сказал помощник инспектора. – Женщины легко попадались ему на удочку. Пожилые и средних лет женщины. Поразительно, какими доверчивыми они бывают. Он ловко их охмурял, прикидывался страстно влюбленным. Женщина всему поверит, если ей этого хочется.
– А потом?
– Рано или поздно наступало разочарование. – Хьюш пожал плечами. – Но знаете, они помалкивали. Не хотелось во всеуслышание признаваться, что их одурачили. Дело беспроигрышное.
– Вероятно, он их шантажировал? – спросил Калгари.
– Нет, насколько нам известно. С вашего разрешения, не стану возводить на него напраслину. Шантаж, пожалуй, слишком сильное выражение, все ограничивалось намеками, письмами. Дурацкими письмами – про мужей, которые могли бы узнать пикантные подробности. И женщины помалкивали в тряпочку.
– Понятно.
– Об этом вы хотели меня спросить?
– В этой семье есть один человек, с которым мне не удалось встретиться, – сказал Калгари. – Старшая дочь.
– А, миссис Дюрант.
– Я наведывался к ней, но дом был закрыт. Сказали, что она с мужем куда-то уехала.
– Они в «Солнечном гнездышке».
– До сих пор?
– Да. Супругу захотелось там остаться. Мистер Дюрант, насколько я понимаю, решил сам заняться расследованием.
– Он, кажется, инвалид?
– Да, полиомиелит, очень печально. Бедняга не знает, чем заполнить свободное время, и потому с большим воодушевлением занялся поисками убийцы. Он надеется что-то разузнать.
– И что же?
– Может, что у него и получится. – Хьюш пожал плечами. – Понимаете, его положение предпочтительнее нашего. Он знает эту семью, наделен интуицией и смекалкой.
– Думаете, что-нибудь выяснит?
– Возможно, но нам все равно не расскажет. Семейные секреты не разглашаются.
– А сами вы знаете, кто преступник?
– Не следовало бы вам меня об этом спрашивать, доктор Калгари.
– Хотите сказать, что не знаете?
– Какая польза от того, что знаешь, – помолчав, произнес Хьюш, – если не можешь доказать, а?
– И вы не надеетесь получить доказательства?
– О! Надежды мы не теряем, – сказал Хьюш. – Постараемся.
– Что будет, если у вас ничего не получится? – настойчиво продолжал Калгари. – Вы об этом подумали?
– Вот вы о чем беспокоитесь, сэр?
– Они должны узнать правду. Ее следует установить любой ценой.
– Полагаете, правда им неизвестна?
Калгари покачал головой.
– Неизвестна, – протянул он, – в этом-то и трагедия.
– О-о! – воскликнула Морин Клег. – Опять вы!
– Простите, что потревожил вас, – извинился Калгари.
– Ничуть. Входите. У меня сегодня выходной.
Калгари это было известно, потому-то он сюда и пожаловал.
– Джо должен вернуться с минуты на минуту, – сообщила Морин. – Больше в газетах про Джако ничего не встречала. С тех пор как его оправдали, парламент этот вопрос обсудил и вынес решение о его невиновности. Но ни слова не пишут, как движется расследование. Что, полиция так ничего и не выяснила?
– Быть может, у вас есть свои предположения?
– Пожалуй, нет, – сказала Морин. – Впрочем, не удивлюсь, если уличат другого брата. Странный он, угрюмый какой-то. Джо изредка с ним встречается, когда тот раскатывает по городу, демонстрируя машины клиентам. Он работает на предприятии Бенца. Симпатичный вроде, но ужасно мрачный. Джо слышал, будто он собирается то ли в Персию, то ли еще куда-то, и, думаю, это неспроста, как вы считаете?
– Почему «неспроста», миссис Клег?
– Там его полиции не разыскать, не так разве?
– Думаете, он хочет скрыться?
– Вполне возможно.
– А что люди говорят? – спросил Артур.
– Болтают разное. Говорят, что старый мистер Эрджайл с секретаршей спутался. Но если б муж на такое решился, считаю, он скорее бы жену отравил. Обычно они так поступают, согласны?
– Хм, вы чаще меня смотрите фильмы, миссис Клег.