У него, если судить по материалам и записям Грибанова, должны были где-то сохраниться если не копии, то хотя бы заметки к тем материалам по наркомании, царствующей в станице, на которых позже участковый милиционер строил свои выкладки по поводу того, кто и как распространяет наркотики. Под чьей «крышей», в каких направлениях и что конкретно, какую «дурь». Были они где-то у него хорошо запрятаны, но Лена об этом ничего не знала, хотя помнила, как приходили ночами к мужу «темные люди», а в последний раз даже угрожали, чего-то требовали. Ну а чем кончилось, известно. И, кстати, обвинение в убийстве доктора с Калужкина таки сняли, на соплях была выстроена версия, и даже «заинтересованный» суд вынужден был отказать прокурору в его требовании пожизненного осуждения преступника. Вон как далеко зашло! И, конечно же, они, все эти «заинтересованные», перерыли весь дом доктора, и не раз, наверное. Но безрезультатно, что говорило об изобретательности доктора. Но если один спрятал, то другой способен найти, такова логика. Значит, надо будет им с Филей хорошенько осмотреться, расспросить хозяйку и дочку о пристрастиях доктора, а после этого выстроить свою линию поиска.
И Турецкий, и Агеев были уверены, что если бы Усатов не имел у себя серьезного компромата, он не был бы убит. Так бы и пугали дальше. Но надо иметь в виду еще и исполнителей-чеченцев, те – нетерпеливы, они потом думают. Вот на этом их и можно «взять». А по поводу того, что они обязательно предпримут решительные шаги, если Турецкий еще и имел сомнения, то у Филиппа их не было.
Более того, Филя настаивал, чтобы Александр Борисович, покрутившись вечером у дома, убедил возможных наблюдателей в том, что он ничего не опасается, даже по своей беспечности свет не гасит ночами. Но потом он должен исчезнуть, обеспечив Филе оперативный простор. А уж Филипп церемониться не собирался, у него давно кулаки «чесались», самое время размяться, а главное – есть с кем. Турецкий попытался было поспорить: две головы – лучше, чем одна, но Агеев отстоял свой приоритет – не надо мешать. Они ж не толпой накинутся, а по одному с ними можно классно порезвиться. Словом, вали на свой сеновал, там тебе интереснее…
Но вечер был еще не скоро, а дел хватало. Настроили ноутбук и вступили в переписку с «Глорией», благо там все были на месте и «коллективный разум» готов был начать давать советы. Но пока до них не дошло, на первом месте стояли отпечатки пальцев. Их следовало передать в Москву. Филипп достал из сумки с техникой цифровой фотоаппарат, подсоединил к ноутбуку и начал передачу. Турецкий по телефону комментировал фотоснимки, а потом и сам акт экспертизы.
Следом были переданы все материалы, найденные в сарае жены Калужкина, до которых так и не добрались люди генерала Привалова. А потом Александр Борисович изложил Грязнову свое видение проблемы с Людмилой Васильевной Егоркиной, которую следовало в обязательном порядке выводить из очень опасной для нее ситуации. Вячеслав Иванович пообещал немедленно проработать этот вопрос. В конце концов, пансионат на Истре не так уж и далеко, минут сорок езды, можно успеть еще сегодня.
Турецкий очень надеялся на расторопность коллег, поскольку сейчас, по его мнению, мог иметь большое значение каждый лишний час. Почему-то предчувствие, или интуиция, подсказывали ему, что сегодняшняя ночь может стать в расследовании решающей. Нельзя сказать, чтобы Филипп разделял его точку зрения, но считал, что в зове интуиции всегда что-то есть, и лучше к ней все-таки прислушаться.
А дальше надо было ждать. И размышлять, что будет, если… и так далее. Другими словами, прорабатывать варианты, которые могли получить развитие, и определять для себя максимально реальные и удобные способы противостояния бандитам. Те, был практически убежден Александр Борисович, должны были активизироваться. Если его уверенность распространялась на поведение господина Привалова, то тот просто обязан был отреагировать на информацию Турецкого о завершении расследования. И наверняка уже Людмила им допрошена, а вот как – другой вопрос. Без пристрастия пока, вероятно, но и такой шаг может стать реальым.
Странно, что Привалов до сих пор не позвонил и не поинтересовался, скажем, как обстоят дела со свадьбой «близких ему людей». Такой вопрос лежит на поверхности. А следующий может уже касаться конкретного расследования. Мол, сам же обещал показать, то бишь, «выложить на стол», ну, и где обещанное? А может, к тебе в станицу подъехать, встретиться? Или сам приедешь в Астрахань? Ведь заодно нужно бы и о подарках молодоженам посоветоваться. Вон сколько забот на голову свалилось… Ну, а что не все у нас получалось так, как хотелось бы, на то она и жизнь сумасшедшая, непредсказуемая… Словом, приглашений следовало ждать в ближайшие часы. Либо будет предложена какая-нибудь иная форма контакта. Смотря по тому, насколько хватит у генерала фантазии.
Отсюда и следовал самый главный вопрос: какая информация может быть ему «спущена» на доверительных началах? Она должна заинтриговать его своей неожиданностью, но и недосказанностью. Это – во-первых. И, с другой стороны, немного успокоить, – в том плане, что его собственная роль в этой истории не просматривается. Ну, а «чеченский след» – поданный сам по себе, самостоятельно, со всеми выводами, от которых отмахнулось следствие, – крайней опасностью ему не грозит. Ну, разве что пожурят за то, что «гуляют» по области боевики из Чечни, а власти слабо реагируют, будто так и надо. Кстати, именно на этом и можно сделать особый акцент. Но, опять же, власть – это прежде всего губернатор, а уж потом – местные «силовики». Ну, мол, попадет, и что? Зато картина – максимально объективная. Да и захочет ли тот же Турецкий, лучший друг Грязнова – а нынче, по сути, чуть ли не самого близкого родственника Привалова, – «катить бочку» на своих? Совсем, что ли, совести нет? А что, в такой постановке вопроса как раз и просматривается своя «железная» логика, построенная на твердой убежденности, что «рука руку моет». Вот и надо поддержать такую уверенность. До того момента, пока генерал не прибудет на торжество. Ну, а там должны будут уже сработать усилия Кости Меркулова, да и того же Славки с его прошлыми связями, многие из которых вовсе не превратились в фикцию, как это часто случается при смене очередной власти. Не говоря уж об изменении общественной формации.
Но нельзя исключать и в корне противоположного решения настороженного Алексея Кирилловича. К примеру, не захочет он рисковать тем компроматом, что находится в «загашнике» у бывшего «важняка». И даст задание достать материалы. Любым способом, вплоть до… как говорится. И ведь пойдут боевики, ничем не рискуя под добротной «генеральской крышей». Как всякие фанатики, они исполнят свой долг – за что ж их еще и держать-то тут? – а потом и от них избавятся, чтобы не оставалось ненужных свидетелей. Уж на такую акцию выдумки у Привалова хватит…
Однако, как бы ни повернулось дело, все равно придется ждать, не теряя бдительности. А Филя требует оставить его одного. Давно не чувствовал себя Александр Борисович настолько «лишним». Но спорить не стал, Агеев лучше «вооружен». Жаль, хотелось бы поприсутствовать при разборке хотя бы в качестве зрителя. Да мало ли, чего нам иногда хочется!
И снова – детали, варианты, случайности…