– Что?
Монахиня подняла голову и торжественно заявила:
– Время пришло. И эти двое тоже умрут. Как умерли их друзья.
Маша шагнула вперед.
– Расскажете нам, что вы знаете? – спросила она.
Сестра Ангелина вздрогнула. Медленно перевела на Машу взгляд, а потом резко сказала:
– Уходите! Я вам ничего не должна!
Маша оторопела. Они со Стасом переглянулись.
– Сестра Ангелина…
– Уходите! – закричала монахиня, выпучив на них два страшных глаза – белый и черный. И, вцепившись тощими пальцами в подлокотники кресла, резко подалась вперед. – Уходите! Вон!
Дверь за спиной Стаса открылась, и в комнату заглянула сестра Таисия.
– Прошу вас – идемте! – сказала она.
Сестра Ангелина принялась раскачиваться в кресле, бормоча отчаянным, безумным, полным горечи голосом:
– Уходите!.. Уходите!.. Уходите!..
– Пойдем, Глеб, – сказала Маша.
– Но…
– Пойдем!
Маша почти насильно вытолкнула Данилова из комнаты.
– Подождите меня на улице, – велела им сестра Таисия. – А я попробую ее успокоить.
Маша и Стас вышли на улицу, а сестра Таисия вернулась в келью.
– Черт, как хочется курить, – проговорила Маша.
– Думаю, слово «черт» здесь не вполне уместно, – заметил Стас. – Хотя минуту назад у меня было такое ощущение, будто в сестру Ангелину вселился бес. Видела икону, которую она рисует? Мне все время казалось, что этот монстр за мной следит.
– Это не монстр. Это святой человек.
– Он такой же святой, как я – балерина Волочкова.
Стас бросил в рот жевательную резинку. Протянул подушечку Маше. Она отрицательно покачала головой.
– Она нам угрожала, или я что-то не так понял? – спросил, пожевывая жевачку, Стас.
– Скорее предупреждала.
– Я чувствую себя так, словно попал в темное Средневековье. Монахи с бельмами, тайны, мистика… – Стас поежился. – Не люблю мистику. Даже фильмы ужасов не переношу. А ты?
– Любое чудо имеет вполне рациональное объяснение, – сказала Маша. – Здравый смысл побеждает мистику на раз-два.
– Так-то оно так, – согласился Стас. – Но сдается мне, что я еще не раз увижу физиономию сестры Ангелины в кошмарном сне. Неужели она ушла в монастырь из-за того ублюдка, которого отравила черт-те сколько лет назад? Она ведь его ненавидела. И в милицию на отморозков, которые ее избили, не подала.
– Возможно, не только из-за этого, – сказала Маша.
Стас насторожился:
– Думаешь, нам стоит хорошенько покопаться в ее прошлом?
– Однозначно, – подтвердила Маша.
– Смотри – туристы идут! – сказал Стас, кивнув в сторону группы мужчин и женщин в светской одежде, с фотоаппаратами в руках.
– Не туристы, а паломники, – поправила Маша.
– Правда? – Данилов усмехнулся. – А похожи на обычных туристов.
От группы отделились двое – интеллигентного вида пожилой мужчина, одетый в старомодное пальто, и полная женщина с широкополой шляпой на голове. Они подошли к Стасу и Маше. Женщина улыбнулась:
– Здравствуйте!
– Добрый день! – отозвалась Маша.
Стас молча кивнул. Мужчина сделал то же самое.
– Вы не из нашей группы? – осведомилась толстуха.
– Нет, – сказала Маша, – мы сами по себе.
– Ясно. Не подскажете, где здесь святой источник?
Маша и Стас переглянулись. Он пожал плечами.
– Нет, – сказала Маша. – Простите, мы не в курсе.
Женщина перевела дух. Толстое лицо ее раскраснелось от долгой ходьбы.
– Уморились совсем, – сообщила она, вытирая платком шею. – Не думала, что этот монастырь такой огромный.
– Пятнадцать квадратных километров, – деловито сообщил интеллигентный мужчина, исподволь с любопытством разглядывая Машу.
– С ума сойти! – хмыкнула его спутница. – Есть где огородики разбить! – Она сунула платок в карман куртки и заговорщицки посмотрела на Машу. – Видели здешних пав? Среди них есть настоящие красотки. И та-акие сексуальные.
– Вы про кого? – не сразу поняла Маша.
– Про монашек, про кого ж еще?
– Это правда, – вздохнул ее спутник. И философски добавил: – Ума не приложу, как эти молодые, красивые, пышущие здоровьем девушки соглашаются на такую жизнь? Есть ведь, в конце концов, и естественные потребности, которые как-то нужно удовлетворять.
– Вы про секс? – иронично поглядывая на парочку паломников, уточнил Стас.
– Да, – кивнул мужчина.
– Я тоже не понимаю – как они тут без мужиков обходятся? – простодушно поддержала толстуха.
– Они – невесты Бога, – сказал Стас. – И хранят верность своему суженому.
– Да какое там! – махнула она пухлой рукой. – Грешат, да почище нашего!
– То есть? – не поняла Маша.
На этот раз переглянулись толстуха и ее худосочный спутник.
– Способов много, – с вежливой улыбкой разъяснил он. – Существуют разные суррогаты.
– Какие суррогаты? – снова не поняла Маша.
– А вы не знаете? – хихикнула толстуха. – Бросьте, это ведь всем известно. Думаете, почему они выращивают на грядках кабачки цукини?
– Чтобы кушать? – поднял брови Стас.
Толстуха и интеллигент снова переглянулись. Вид у них был насмешливый.
– Знаем мы, зачем им цукини! – сказала толстуха. – Уж больно форма у этих овощей интересная!
– То есть вы думаете, что они… – Маша осеклась.
– Не стоит этому удивляться, – сказал паломник. – Об этом еще Александр Невзоров в своем интервью говорил, а он журналист серьезный, врать не станет.
– А что он говорил? – поинтересовался Стас.
– Про то, что монахиням нужно запретить выращивать кабачки, чтобы не провоцировать их на греховные мысли, – сказал мужчина.
– Вы думаете, что они…
– Конечно! – кивнула толстуха. – Против природы не попрешь!
– Это правда, – согласился интеллигент. – С естеством не поспоришь. В принципе это вполне простительно, даже для монахини. Видели сестру Таисию? Приодеть ее, так она любую манекенщицу за пояс заткнет.
– Может, у нее были свои веские причины уйти в монастырь?
Толстуха осклабилась.
– Я вас умоляю. Молодой человек, вы и в самом деле такой наивный? Если эта красавица ушла в монастырь, значит, ей было от чего бежать. Представляете, как она нагрешила в мирской жизни с этой своей красотой.