— А почему бы мне его не взять? Я его знаю… знал. Он хорошо работает, когда трезв. И берет недорого. К тому же он был в отпуске и сам попросился на эту работу. Сказал, что хочет срубить деньжат.
— Вы приехали. Кстати, а почему вы приехали один, без жены?
— Потому что я не собирался там задерживаться. Зачем же Марине трястись туда-сюда?
— Но если вы ждали гостей, она могла бы остаться на даче на субботу, готовиться к приему…
— Это наше семейное дело, как нам готовиться к приему гостей. Марина решила, что поедет в субботу днем. В пятницу она плохо себя чувствовала.
— Хорошо. Вы приехали — и что дальше?
— Я посмотрел, как идут работы. Поругал его, потому что за неделю он почти ничего не сделал. Выгрузил сумки, предупредил, что в субботу днем приедет Марина Ильинична, а в воскресенье у нас будут гости, а у него — выходной. Вот и все.
— Вы с ним не выпивали?
— Господь с вами! Я за рулем!
— Давайте прикинем. Осмотр проделанной работы, сумки — по холодильникам. На все про все полчаса. А ваш сосед, Гейченко, показал, что вы пробыли в доме два часа тридцать минут. И уехали поздним вечером. В двадцать три часа. Что же вы там делали?
— Ну… Пришлось поговорить с Кругловым. Он всю неделю один, как бирюк. Упросил меня чаю с ним выпить.
— А водку он не пил?
— При мне — нет.
— Вот вы говорите, что Круглов отработал у вас на даче почти неделю. А когда именно он туда приехал?
— В первый день отпуска. Двенадцатого. Я сам его привез. Он же не знал, как туда добираться.
— Во сколько это было?
— Вечером. Около шести вечера. Я закончил работу пораньше, заехал домой, пообедал. И забрал его.
— Откуда?
— Из его дома. Он живет… это дом семь, рядом с нами.
— А что он делал, когда вы за ним заехали?
— Сидел у своего компьютера. Он, знаете ли, помешан на компьютерных играх. Сидел, играл.
— Двенадцатое — это день гибели Климовича.
— Да, я помню. Но, во-первых, я тогда еще не знал об этом, а во-вторых, чем я мог помочь убитому? Я вот пытаюсь помочь вам расследовать это убийство, но вы от моих показаний отмахиваетесь.
— Продолжим. В субботу ваша жена уехала на дачу. Она вам звонила оттуда?
— Да! Господи, товарищ Турецкий, вы ведь уже знаете, что Круглов умер на моей даче.
— Откуда вы знаете, что мне это известно?
— Соседи с дачи звонили. Вы там у нас вчера шмон навели. И напрасно, — чуть усмехнулся он.
— Напрасно? Это в каком смысле? Поздно приехали?
— Ах, я не о том. Смерть человека — это очень прискорбный факт. Но я-то здесь при чем? Этот дурак добрался до бутылок с водкой и выпил литр. Марина приехала — он уже труп! Бедная девочка! Ей пришлось вызывать «скорую», ночевать там одной…
— А что же вы к ней не приехали?
— Я был занят в тот вечер по работе.
— В субботу?
— У меня ненормированная рабочая неделя.
Он был само спокойствие и самообладание. Турецкому очень хотелось вывести этого господина из себя. Но пока этого не получалось.
— Марат Игоревич! В наш первый с вами разговор и вы, и ваша жена жаловались на угрозы со стороны Нестерова. Было?
— Конечно! Я вам именно об этом и толковал!
— …На ночные звонки. Еженощно, в три часа. Целый месяц, вплоть до убийства Климовича.
— Ну да.
— Звонил Нестеров?
— Да.
— Но Нестеров в это время находился в больнице и звонить вам не мог. Это выяснено. Кто же звонил?
Литвинов на долю секунды отвел глаза, но тут же спокойно взглянул на Турецкого.
— Звонил именно Нестеров! — с нажимом произнес он. — А как ему это удавалось, это уж вы должны выяснить, а не я.
— Понятно. А теперь он звонит? Угрожает?
— Нет. После смерти Климовича звонки вскоре прекратились. Очевидно, он решил, что достаточно напугал меня.
— Вернемся к субботе. Марина Ильинична обнаружила труп, вызвала «скорую». Покойного увезли. Что было дальше? Каковы ваши действия в связи с этим несчастьем?
— Я был вынужден заняться похоронами. Это естественно для порядочного человека. Посудите сами: он умер у меня на даче, накачавшись моей водкой. Я как бы невольный виновник гибели человека. К тому же человека одинокого. Это мой долг — предать тело земле.
— Тело вы не земле предали, а печи крематория. И обернулись со всем этим скорбным мероприятием весьма быстро.
— А что вас не устраивает? Есть официальное заключение о смерти. Ничего криминального не обнаружено. А у меня, знаете ли, каждый день расписан. Я не могу тратить неделю на погребение чужого мне, в сущности, человека. Вы в чем меня подозреваете? — вскричал он. — Вот уж воистину: добрые дела наказуемы!
— Давайте снизим пафосность. Значит, в субботу вечером ваша жена осталась на даче, наедине с трупом, а вы в городе, в своей квартире. Наедине с кем?
— Какое это имеет значение? — сузил глаза Литвинов.
— …С Зоей Дмитриевной Руденко, которая вообще-то отрицала какую-либо связь между вами.
— Это наше личное дело! Да, она отрицала. Потому что бережет мою репутацию! Я, между прочим, женатый человек. А вы вместо того, чтобы понять, что Нестеров питает ко мне лютую ненависть из-за того, что Зоя полюбила меня, понять, что это тоже мотив преступления, которое чуть было не состоялось… Вы лезете в мою постель…
— Но почему же все-таки убит Климович, а не вы?
— Не получилось у него со мной! А дважды снаряд в одну воронку не ложится. У него не вышло меня убить, так он решил напугать меня на всю оставшуюся жизнь. И это не вышло!
— А вы знаете, Марат Игоревич, что вы, обуреваемый самыми светлыми, человеческими чувствами, засунули в печь крематория убийцу Климовича?
Литвинов изобразил удивление, замешательство, растерянность… Но тут же как бы овладел собой.
— Откуда это известно?
— Это известно. На сегодня это известно доподлинно, — вздохнул Турецкий. — Как и то, что первое взрывное устройство, которое было обнаружено над вашей дверью, тоже повесил ваш электрик. Дмитрий Круглов. Вот какая картинка получается. И вы этого убийцу в течение недели держите у себя на даче. А потом он умирает, накушавшись вашей водки.
— У вас ко мне предвзятое отношение, — процедил Литвинов. — Если убийца — Круглов, то он всего лишь исполнитель. Потому что никакой личной вражды между нами не было. Больше того, он очень привязан был к моей жене. Она его опекала, подкармливала, разговаривала с ним. Это весь дом подтвердить может. А уж Климовича наш электрик знать не знал. Получается, что его кто-то нанял.