– Я ни в чем не виноват.
– Виноват!
– Нет, не виноват!
– Все, хватит! – На этот раз Джульетте пришлось повысить голос. – Немедленно попросите друг у друга прощения и помиритесь.
Сыновья посмотрели на мать с нескрываемым удивлением: ни одному из них даже в голову не приходило извиняться. Джульетта строго скрестила руки на груди и постаралась придать лицу суровое выражение. Видя, что мама не шутит, братья неохотно обменялись положенными фразами.
– И… – подсказала Джульетта.
– Прости, мама, – искренне попросил Джеймс.
– Прости, – неохотно буркнул Эдвард, едва взглянув.
Ах, а еще принято считать, что у женщин тяжелый характер! В последнее время Джульетта не знала, что делать с упрямством и недовольством старшего сына. Что бы она ни сказала и ни сделала, все ему не нравилось, все было не так. А самое неприятное, что он уже не стеснялся вслух высказывать неодобрение.
Возможно, увольнение прежнего строгого учителя стало большой ошибкой. Новый наставник – очень образованный и прекрасно воспитанный молодой человек – оказался для детей чересчур мягким. Занятия теперь проходили в спокойной, почти дружеской обстановке, но вот дисциплина серьезно пострадала.
Эдварду и Джеймсу остро не хватало твердой мужской руки – близкого человека, чей безусловный авторитет заставил бы мальчишек слушаться и подражать. Джульетта втайне надеялась, что Ричард возьмет эту роль на себя, однако выяснилось, что мужа ее дети совсем не интересуют. До сих пор он был к ним равнодушен.
Может быть, в этот приезд что-то изменится?
Джульетта пообещала зайти попозже, чтобы пожелать спокойной ночи, и отправилась к себе: пришло время переодеваться к обеду. Сегодня спешить нельзя; надо выглядеть спокойной и уверенной. В столовой она появилась за минуту до назначенного времени и не без удивления увидела Ричарда.
На буфете стояло серебряное ведерко с шампанским, а рядом – два хрустальных бокала. Джульетта вопросительно подняла брови.
– Вот, решил отпраздновать возвращение, – чуть смущенно пояснил Ричард. – Не желаешь ли присоединиться?
– С удовольствием.
Он осторожно наполнил бокалы.
– За что пьем?
– Может быть, за нас? – отважно предложила Джульетта.
– Почему бы и нет? Мы с тобой теперь самые важные на свете люди.
Джульетта с улыбкой подняла бокал. Сначала сделала совсем маленький глоток, потом еще один, побольше. Шампанское оказалось мягким и безупречно охлажденным. Пузырьки газа приятно щекотали ноздри, а прохладный напиток дарил ощущение праздника.
Как только бокал опустел, Ричард тут же снова его наполнил.
– Уж не стараетесь ли вы меня напоить, сэр? – поинтересовалась Джульетта.
Ричард так удивился, что она смутилась, однако уже в следующую секунду муж широко улыбнулся:
– Если слегка опьянеешь, сможешь простить мне не вполне джентльменское поведение?
Теперь уже удивилась Джульетта. Какое именно поведение он имеет в виду – страстный поцелуй в холле или внезапную перемену настроения и поспешный уход?
– Не переживай, все в порядке. – На лице появилась тень улыбки. – Но на всякий случай предупреждаю: поить меня допьяна бесполезно. Я все равно никогда ничего не забываю.
Ричард притворился озабоченным.
– И часто ты злоупотребляешь? Может быть, следует запирать винный погреб?
Джульетта пригубила шампанское и слегка наклонилась, намеренно позволив мужу заглянуть в свое декольте. Судя по напряженному выражению лица, Ричард не преминул воспользоваться возможностью.
– Тщетная предосторожность. У меня есть копии всех ключей.
– Но ведь можно сменить замок.
– В таком случае можно сделать и новую копию.
Они долго смотрели друг на друга в полном молчании. Ричард рассмеялся первым, и Джульетта с готовностью улыбнулась в ответ. Как приятно видеть его без обычной маски холодной, отстраненной сдержанности! В эту минуту глаза казались синими, как потемневшее перед закатом небо, а от смеха в потаенной глубине вспыхнули искры.
Они сели за стол, и Джульетта мысленно похвалила себя за то, что распорядилась поставить приборы рядом – в одном конце длинного стола. Вскоре подали суп, и обед начался, однако от легкого, почти игривого настроения не осталось и следа. На все вопросы и замечания муж отвечал лаконично, порой ограничиваясь одним-единственным словом.
– Ты уже успел посмотреть гостиную? Ту, которая раньше была оформлена в египетском стиле?
– Нет.
– Надеюсь, тебе понравится. Удалось полностью убрать из интерьера красный цвет и заменить его светло-зеленым. Комната от этого только выиграла, стала намного свежее и уютнее.
– Хорошо.
Джульетта решила не сдаваться.
– Если не ошибаюсь, тебе должны были прислать образцы заказанных в Лондоне тканей.
– Я получил.
О, какой прогресс! Вместо одного слова целых два! Джульетта вытерла губы белоснежной льняной салфеткой и знаком попросила лакея налить красного вина. Оказывается, вежливость способна довести до изнеможения.
Появилось следующее блюдо – жаркое из говядины в коньячном соусе с гарниром в виде овощного ассорти. Бокал красного вина Ричард осушил залпом и сразу потребовал еще один.
Джульетта собралась с силами и снова попыталась завязать разговор:
– Сегодня утром приходил преподобный Абернати. Пожаловался, что крыша в церкви окончательно прохудилась. Я пообещала оплатить ремонт. Ничего?
– Правильно.
Ну вот, опять одно слово. Может быть, он сердится? Или, что еще хуже, скучает? Не исключено, что и вообще не слушает. Джульетта поднесла к губам бокал и осторожно взглянула, пытаясь понять, чем вызвана внезапная неловкость. Да, они действительно впервые обедали вдвоем, но разве после нескольких месяцев разлуки трудно найти тему для разговора?
– Скоро Рождество. Я вот подумала, что было бы оригинально обриться наголо и вплоть до Двенадцатой ночи носить одежду наизнанку, – словно между прочим заметила Джульетта, старательно отрезая небольшой кусочек мяса. – Кстати, очень вкусно. Не желаешь ли последовать моему примеру?
Раздался резкий стук – Ричард от неожиданности уронил вилку в тарелку. Хм, смотри-ка ты, слушает… Внезапно заинтересовавшись зеленым горошком, Джульетта опустила глаза и принялась накалывать по горошине на каждый зубец, пока ее собственная вилка не стала похожа на счеты.
– Обычно я обедаю один, – наконец произнес Ричард.
Джульетта нахмурилась. Хотелось верить, что таким образом муж объяснил ей свою склонность к односложным ответам. Большое спасибо за эту любезность, но, что ни говори, они все-таки супруги!