– Но ведь всем нам под столом не хватит места, не правда ли?
– Вы могли бы укрыться под лестницей или в подвале.
Теперь обнаружилось, что под столом находится маршал авиации Бич. Томми был профессиональный военный, и его карьера была впереди, поэтому он инстинктивно старался угодить старшим офицерам всех родов войск.
– Полагаю, уже все прошло.
– Я не слышал сигнала «Отбой».
В это время заревела сирена, и коренастая серая фигура с трудом поднялась на ноги.
– Добрый вечер.
– Ба, да ведь это Краучбек? Мы встречались у леди Килбэннок.
Маршал авиации выпрямился и стал отряхивать пыль.
– Мне нужна машина. Позвоните в штаб военно-воздушных сил, Краучбек, и скажите, чтобы ее прислали сюда.
Гай позвонил в колокольчик.
– Парсонс, скажите Джоубу, что маршалу авиации Бичу нужна его машина.
– Слушаюсь, сэр.
В маленьких глазках маршала авиации на какой-то момент появилось подозрение. Он начал что-то говорить, потом передумал, сказал «Спасибо» и вышел.
– Ты никогда не был особенно учтивым, Гай, не правда ли?
– А что? Разве я обошелся с этим беднягой по-свински?
– Теперь он больше не будет считать тебя другом.
– Думаю, он никогда и не считал.
– Ну, он не такой уж плохой парень. Маршал сейчас выполняет очень много полезной работы.
– Не думаю, что он когда-нибудь окажется полезным мне.
– Война затянется надолго, Гай. Могут понадобиться все друзья, какими успеешь обзавестись, пока она не кончится. Сожалею о твоих неприятностях в Дакаре. Вчера мне довелось посмотреть твое дело. Не думаю, что последствия будут серьезными. Но в нем есть кое-какие чертовски глупые замечания. Тебе надо постараться, чтобы дело сразу попало в высшую инстанцию, пока к нему не приложили руку слишком много людей.
– Но как это сделать?
– Говори об этом.
– Я и так говорю.
– Продолжай говорить. Везде есть уши.
Помолчав, Гай спросил:
– У Вирджинии все в порядке?
– Насколько я знаю, да. Она выехала из «Клэриджа». Кто-то мне говорил, что Вирджиния вообще уехала куда-то из Лондона. Она не обращала внимания ни на какие бомбежки.
По тону Томми Гай понял, что у Вирджинии, пожалуй, не все благополучно.
– Ты пошел в гору, Томми.
– О, я просто болтаюсь в управлении особо опасных операций. Между прочим, назревает нечто довольно интересное, но я не могу об этом говорить. Через день-два узнаю точно. Возможно, смогу и тебя пристроить. Ты уже являлся в свой полк?
– Собираюсь завтра. Я только сегодня прилетел.
– Ладно, будь осторожен, а то попадешь в переплет за компанию с генералом. Я бы на твоем месте как можно больше околачивался здесь. В наше время именно здесь получают интересную работу. Разумеется, если ты ищешь такую.
– Конечно.
– Тогда не отрывайся.
Они вернулись в холл. После отбоя воздушной тревоги здесь стало свободнее. Маршал авиации Бич, сидя на каминной решетке, разговаривал с обоими членами парламента.
– …Вы, заднескамеечники, Элдерберри, можете немало сделать, если настроитесь на это. Подталкивайте министерства. Не переставайте нажимать…
Словно в сцене из какого-нибудь фарса, из уборной, где он прятался от своего начальника, осторожно высунулась голова Йэна Килбэннока. Он поспешно втянул голову обратно, но было уже поздно.
– Йэн! Вас-то мне и надо. Поезжайте в штаб, соберите сведения о сегодняшнем деле и позвоните мне домой.
– О воздушном налете, сэр? Я думаю, он кончился. Разбомбили «Черепаху».
– Да нет же. Вы должны знать, о чем я говорю. О том, что мы вчера обсуждали с маршалом авиации Даймом.
– Но я не присутствовал при вашем разговоре, сэр. Вы меня отослали.
– Вы должны постоянно быть в курсе…
Но выговор повис в воздухе. Маршалу не пришлось снять стружку с Йэна, как ему хотелось, потому что в этот момент из вестибюля появилась странно освещенная фигура Джоуба. Влекомый сугубо личными переживаниями какой-то драмы, он прихватил из кафетерия серебряный канделябр на шесть свечей и держал его в поднятой руке крепко, но криво, так что воск со всех шести свечей капал на его ливрею. В холле воцарилась тишина, все как зачарованные глазели на фантастическую фигуру, приближавшуюся к маршалу авиации. Не доходя одного шага, он отвесил глубокий поклон; при этом воск пролился перед ним на ковер.
Сэр, – торжественно произнес он, – ваша карета подана. – Потом повернулся и, двигаясь с уверенностью лунатика, скрылся за дверью, из которой пришел.
Еще с минуту длилось молчание. Потом раздался голос маршала авиации.
– В самом деле, – начал он, – этот человек…
Его заглушил взрыв смеха. Элдерберри был по натуре серьезным человеком, но, если при нем происходило что-нибудь действительно смешное, он приходил в бурный восторг. Он был зол на маршала авиации Бича с того момента, как упустил легкий шар, наступив ему на руку. Элдерберри фыркнул, задыхаясь от смеха:
– Ай да Джоуб! Ай да старина!
– Один из его лучших номеров.
– Слава богу, что я задержался, а то бы не увидел.
– Что стало бы с «Беллами» без него?
– По этому случаю надо выпить. Парсонс, налейте всем.
Маршал авиации переводил взгляд с одного веселого лица на другое. Даже Бокс-Бендер развеселился. Громче всех хохотал Йэн Килбэннок. Маршал авиации встал.
– Могу подбросить, кому по пути.
Но никому не было с ним по пути.
Когда двери, которые в течение двух столетий принимали вельмож и карточных шулеров, дуэлянтов и государственных деятелей, закрылись за маршалом авиации Бичем, он подумал – не в первый раз за свое короткое членство – что «Беллами», пожалуй, не так уж хорош, как его расхваливают.
Он опустился на мягкое сиденье автомобиля. Снова завыли сирены, оповещая о воздушной тревоге.
– Домой, – приказал он. – Пожалуй, успеем проскочить.
Когда Гай добрался до своего отеля, опять начали падать бомбы, но на этот раз далеко: где-то на востоке, в районе доков. Он спал неспокойно, и когда наконец его разбудил сигнал отбоя воздушной тревоги, восходящее солнце спорило в небе с угасающими отблесками пожаров.
Утром ему надлежало явиться в казарменный городок алебардистов, и он отправился туда в такой же неуверенности, как в первый день своего вступления в армию.
Поезда с вокзала Чэринг-Кросс отправлялись почти по расписанию. Свободных мест не было. Он поставил саквояж и чемодан поперек коридора, устроив себе и сиденье, и оборонительное сооружение.