— Ну и сколько?
— Сколько?! Вы хотите знать сколько?! Две недели!
— Ты уверен?
— Совершенно, — отрезал Шелти.
Буджума такие “мелочи” смутить не могли.
— Так давайте подождем здесь две недели, — предложил молниеносный. — Я лично никуда не спешу.
Лорд Данзас наконец осознал всю тяжесть сложившегося положения. Он помрачнел, плечи его ссутулились.
Проклятая сороконожка! Проклятый Буджум! — Боюсь, двумя неделями мы не располагаем… — сказал Рутгер, тяжело глядя на Буджума. — Во-первых, по нашим следам идут гвардейцы Особого Корпуса. Вряд ли они отстали от нас больше, чем на сутки. Во-вторых, Иманд ни в коем случае не будет ждать нас две недели. А без Иманда мы не пройдем по Праймзоне и тысячи шагов. — Рутгер перевел взгляд на изобретателя. — Так что, Шелти, ты должен починить Предиктор прямо сейчас.
— Вы смеетесь, хозяин? Это невозможно!
— Хватит спорить! Просто начинай ремонт. Это приказ… Буджум, помоги ему.
Что ж, приказ хозяина есть приказ хозяина. И хотя Шелти в глубине души считал подобное распоряжение сомнительным, если и не вовсе абсурдным, он все-таки взялся за работу, а Буджума попросил тщательнейшим образом собрать все осколки и обломки. А вдруг его ум и смекалка совершат таки чудо? Чудо во славу хозяина?
Предоставленный сам себе лорд Данзас, возвратив на нос магические очки Иманда, позволяющие видеть неявленное, рассеянно бродил по подземелью.
В другой ситуации он не сделал бы по этим мрачным галереям и пяти лишних шагов!
Но неудача с Предиктором совершенно выбила его из колеи. Можно сказать, лорд Данзас отчаялся настолько, что уже не боялся неприятностей…
Следуя сводчатой галереей, Рутгер удалился от створа шахты шагов на сто. Здесь царила кромешная тьма и путь ему освещала только кожа, обтягивающая его щит. Вступив в реакцию с праймом, она теперь светилась достаточно ярко, чтобы в зеленом сиянии можно было видеть пол на несколько шагов вперед.
Впереди обозначилась лужа какой-то маслянистой субстанции. Лорду Данзасу показалось, что субстанция имеет желтый цвет, из чего он заключил, что это, по крайней мере, не зеленая ртуть, о которой говорил Иманд.
Но что же это тогда? Насколько оно опасно? Кто знает!
В желтой луже белел человеческий череп… Скелет… Рядом с ним раскорячилась какая-то плохо сохранившаяся мумия…
“Ого, да тут, похоже, неплохо погулял какой-то монстр”, — подумал Рутгер.
Лорд Данзас остановился — вступать в сомнительную желтую лужу ему совершенно не хотелось. Он не стал бы делать этого и в обычном мире, а уж в Праймзоне и подавно!
“Может, здесь есть какие-то аномалии или порожденные ими ценные артефакты?” — подумал он, рассеяно меняя стекла в очках.
Дойдя до пары красных стекол, Рутгер вскрикнул!
Во-первых, лужа теперь казалась полупрозрачной и невероятно глубокой. Не метр, и не два… А как бы не все десять!
А во-вторых, лужа была… живая!
Представшее лорду зрелище было одним из самых странных, какие ему доводилось видеть в своей жизни.
Материя лужи была неоднородна и все ее составляющие находились в сложнейшем движении. Тысячи нитей сновали взад-вперед, свивались, закручивались, переплетались. В толще жидкости возникали вихри, воронки, веретена, шары. Эти уплотнения, тоже свитые из тысяч нитей, в свою очередь кружились, сталкивались друг с другом, разлетались брызгами, расползались лентами, возрождались…
И вдруг Рутгер вновь услышал голос Интуиции Охотника.
“Это — “жидкое время!” — подсказывал он ему.
Да, лорд Данзас стоял на краю лужи с “жидким временем”.
С тем самым временем, которого так не хватало умелому Шелти для починки Предиктора…
Изобретатель решился на смертельно опасный эксперимент, не задумываясь.
Так уж был устроен пытливый ум Шелти! Любое предприятие, пусть и совершенно невероятное, воодушевляло его. Главное, чтобы это была не примитивная драка, а нечто интеллектуально изысканное.
Ну а что может быть изысканнее, чем облиться “жидким временем” и прожить внутри магического пузыря две недели? И это при том, что во внешнем мире, у Рутгера с Буджумом, пройдут какие-то несчастные две минуты!
— Да я о таком с детства мечтаю! — глаза легко увлекающегося Шелти горели. — Я напишу об этом трактат! Имперский Ученый Совет признает меня доктором праймологии, не задумываясь!
— Либо ты умрешь, — прямодушно брякнул Буджум. — Возможно даже, умрешь конечной смертью, без возможности каталитического возрождения…
— Пусть я умру! Но память обо мне будет жить до скончания времен! Ведь так, хозяин? — с самым очаровательным выражением лица Шелти повернулся к Рутгеру. — Вы сообщите о моем подвиге в Академию Наук, а также всем, кого это касается?
— Уж будь покоен — если, конечно, сам выберусь, соберу всех, кого это касается в гостиной, угощу всех пуншем, и поведаю все по порядочку…
— Спасибо вам, хозяин! — не приметив в словах Рутгера иронии, воскликнул Шелти.
— В общем, ты всегда можешь рассчитывать на меня… Ну а теперь остается понять как перенести “жидкое время” от лужи до Предиктора. Нам ведь не нужно, чтобы ты прожил эти дни где-то в стороне от предсказательной машины! Нам требуется, чтобы все это время занимался Предиктором и только им!
К счастью, вопрос решился при помощи Буджума. Жидкое время постановили зачерпнуть в его шлем, а для транспортировки использовать его же летающий меч. Благо, прайма из убитой сороконожки-гиганта Буджум насосался вдосталь и все его магические устройства работали теперь превосходно.
Дальнейшие операции прошли без сучка, без задоринки — так, будто Рутгер и его герои возились с “жидким временем” каждый день.
Посерьезневший Шелти, заранее разложив все свои многочисленные инструменты на постаменте Предиктора и взяв у Буджума половину его прайма (мало ли что? запас не помешает!), встал вплотную к рычагам управления предсказательной машиной.
Меч Буджума, к которому на подбородочном ремешке был подвешен шлем молниевержца, наполненный “жидким временем”, взлетел к каменному потолку и завис точно над макушкой Шелти.
— Что-нибудь скажешь на прощание? — спросил Рутгер.
— Я не прощаюсь. До скорой встречи через полмесяца! Давай, Буджум!
— Даю…
Меч сделал пируэт в воздухе, выливая содержимое шлема на голову изготовившемуся к трансмутациям Шелти.
Все пространство вокруг изобретателя и Предиктора в радиусе пяти метров наполнилось непроглядным желто-зеленым туманом.
Потом туман перераспределился в объеме от центра к краям и уплотнился настолько, что превратился в некое подобие кокона, сотканного из стеклянных нитей.