— Я лично Предиктор как раз сломал…
Шелти просиял. В кои-то веки его таланты оценил по достоинству невежественный Буджум!
— И теперь, благодаря Предиктору, мы знаем, где искать Голубой Шар! Мы получили предсказание!
— В самом деле? — Иманд был настолько удивлен, что его правая рука, державшая фляжку, застыла в нескольких сантиметрах от пустой пока еще чарки, предназначавшейся Фриде.
— Да. Голубой Шар — в Городе Мертвых.
— Не очень-то точное предсказание… Это всё равно что сказать, что артефакт искать надо где-то на Болотах. Болота большие, нечисти там полно, одних курганов — восемь штук. Нет ли указаний поточнее? — спросил Иманд.
— Предиктор написал: “Его покой хранит единственный непобедимый”.
— И кто же этот непобедимый?
— Прайм его знает, — развел руками Рутгер. — Вообще-то это мы у тебя хотели спросить. Ты же специалист по Праймзоне. И, вдобавок, высокооплачиваемый!
Иманд озорно улыбнулся. Было видно, что ему нравится быть “высокооплачиваемым”. Охотник ответил:
— Я думаю, надо явиться в Город Мертвых и поглядеть, к чему может относиться это иносказание Предиктора. У меня лично есть одна красивая версия. Но, как мне кажется, озвучивать ее пока рано.
С этими словами Иманд раздал всем по чарке, полной целебного настоя, и члены отряда радостно выпили за успехи — и те, что уже были, и те, что еще только намечались.
— Вот, полюбуйтесь, цель нашего путешествия как она есть… — промолвил Иманд, раздвигая ветви колючего кустарника, которым обильно поросли склоны холма. (На холм, безбожно петляя, их привела узкая тропа, по которой прошли герои и Рутгер.)
Они стояли на вершине холма, а внизу, в лучах заходящего солнца, лежал величественный Город Мертвых.
Город, вопреки своему названию, не выглядел ни зловещим, ни опасным, как давеча Аллефор.
Вдобавок, он неплохо сохранился после Катаклизма — из-за чего казалось, будто люди лишь ненадолго покинули его. Покинули, чтобы вот-вот вернуться…
Город Мертвых представлял собой круги живописных руин, расположенных на дне гигантской геологической впадины.
Разумеется, никто не стал бы строить город в такой котловине.
Да никто его и не строил — когда был основан Город Мертвых, никакой котловины в тех местах не было и в помине!
Когда возводились стены, там протекала быстрая и удобная для судоходства река. По обе стороны от нее зеленели плодородные поля, рощи вековых олив давали урожай за урожаем, а ценные глины предоставляли сырье ремесленникам, которые целыми кварталами селились тут. Их горшки, вазы и чаши, расписанные красивыми цветами и невиданными зверьми, тотчас скупали иноземные торговцы, которые увозили их вниз по течению…
Увы, в ходе Катаклизма город провалился вниз, а река, некогда полноводная, фатально обмелела, а потом и вовсе ушла под землю… На месте ее широкого некогда русла скалились теперь островерхие черные валуны.
В домах же теперь квартировал один лишь ветер.
— Бр-р… — Фрида поежилась, словно бы стряхивая наваждение. — Даже не верится, что там, в этих богатых виллах и дворцах, никто не живет!
— Почему “никто”? Там живут эмпузы, — сказал Иманд. — Вон, видишь здание крытого рынка? Ну, такое длинное, с черепичной крышей и высокими розовыми колоннами?
— Вижу.
— Там всегда царит тень. Поэтому эмпуз там особенно много. Штук пятьсот живет.
— Пятьсот?! — ужаснулся Людвиг.
— Или больше.
Но Фриду цифра не впечатлила.
— Все это было бы очень интересно, — сказала лучница, — если бы я только знала, кто такие эмпузы. Чудь какая-то местная? Особенно зловредная?
— Не совсем чудь. Скорее уж нежить, — пояснил Иманд. — Считается, что эмпузы — это души людей, погибших в Праймзоне. Эти души быстро находят себе отвратительные, а оттого доступные физические тела, и, мучимые жалостью к себе и страхом возвращаться туда, откуда они пришли, носятся здесь, питаясь кровью тех, кто под руку подвернется… Правда, у них нет рук… Но сути дела это не меняет…
— Кем же все это “считается”? И главное, ты-то сам как думаешь? — спросил критически настроенный Рутгер.
— Я никак не думаю. Думай, не думай — какая разница? Но я знаю, что твари эти очень опасны. За пару минут эмпуза может выпить всю твою кровь до последней капли! И ты просто упадешь на землю мертвым, даже не успев толком понять, что же такое произошло!
— Значит, эти эмпузы — они попросту вампиры? — не унималась Фрида.
— В каком-то смысле.
— Почему? — спросил Буджум, демонстрируя, между тем, свою прославленную сообразительность. — По ночам они спят?
— Держи карман шире, — мрачно бросил Иманд. — По ночам эмпузы покидают свои убежища и охотятся на существ с теплой кровью. Им все равно, кого есть. Между свиньей, человеком и ежом эмпузы не делают особенно тонких различий. Именно поэтому чуди в окрестностях Города Мертвых традиционно немного… А та, что есть, ночью прячется по норам…
— А кто там, в городе, еще проживает, кроме уже упомянутых эмпуз? — бесстрастным тоном осведомился неустрашимый Шелти.
— Еще виверны. Эти предпочитают мясо и кишки. Они посообразительней, да и габаритами побольше. С ними, в отличие от эмпуз, можно договориться.
— А зачем с ними договариваться?
— Резоны очень даже есть! Например, охотники обычно попадают в Город Мертвых вовсе не через распахнутые настежь ворота. Как вы уже, верно, заметили, ворота охотники вообще не жалуют.
— А как же тогда?
— Через виверновые норы.
— Серьезно?
— Да, через норы.
— И что за удовольствие лазить по затхлым и смрадным дырам, набитым виверновым дерьмом?
— Удовольствие в том, чтобы не копать лаз самому… Здесь имеется самая большая в Праймзоне кольцевая аномалия. Она идет по краю впадины, в которой расположен Город Мертвых. Эта аномалия служит Городу своего рода непреодолимой и невидимой стеной. Поверху пройти нельзя, но под аномалию можно подкопаться. И вот рассуди: что лучше, самому прорыть двести метров подземного хода или воспользоваться виверновым лазом? Пусть даже и слегка припахивающим!
— И что же, добренькая виверна не будет возражать если мы используем ее ход? — Рутгер подмигнул своим героям и те дружно засмеялись.
— В том-то всё и дело, что будет. Но если виверну задобрить парой свежих бараньих туш, она сделает вид, что не заметила!
— Но где, скажи на милость, мы найдем баранов посреди Праймзоны? Между прочим, если бы у нас были эти растреклятые бараны, драки с Болотной Девой тоже можно было бы избежать!
— В роли баранов, я полагаю, выступит какая-нибудь упитанная травоядная чудь. Которую нам предстоит добыть здесь, на этих склонах, до наступления вечера!