— Ты, — прохрипел он, — ты меня...
— Раньше бы, — просипел Мрак разбитым ртом.
Вытер дрожащей рукой кровь с лица, и сквозь красную пелену увидел как в углу двора сгорбилась подле костра женщина в бедной одежде простолюдинки. Ее плечи вздрагивали.
За спиной Волка поверх дотлевающих углей полыхала головня. Язычки огня медленно истончались, а головня рассыпалась на ярко-красные уголья.
Волк вскрикнул страшно, его шатнуло, артанцы поспешно отступили, и Волк с грохотом повалился на землю вниз лицом. Кровь хлестала, заливала каменные плиты. Он бился, корчился, стонал, кричал от боли и ужаса. Женщина повернулась от очага, лицо было бледное, в морщинах, а глаза страдальческие. С жалобным криком, что как ножом ударил по сердцам, она бросилась к поверженному.
— Бедная мать, — прошептал Мрак.
Колени его подломились, он рухнул на каменный пол. Он не чувствовал как на его тело посыпался снег. Снеговая туча наконец-то не удержала свой груз!
Перед взором проплывали причудливые видения. Волхву, а то и певцу бы их, подумал он вяло. Один бы толковал так и эдак, другой бы просто надумал новую песнь. А он прост как эти стены: понимает, что это кровь течет по глазам, потому все розовое и смутное.
Когда скрипнула дверь, ему на миг почудилось, что он у Медеи, а Гонта сейчас потащит за обильно уставленный стол. Но когда взор чуть прочистился, проступили каменные стены, залитый кровью подвал. Он ощутил запах горелой плоти. Руки невыносимо ныли. С трудом повернул голову, увидел свои голые ноги, затем истерзанное тело. Он висел, распятый на стене, руки прикованы к толстым кольцам. Ноги не касаются пола.
Когда скрип повторился, он решил, что явился Додон. Но в дверь проскользнула Кузя, бледная и очень серьезная. В руках держала свернутую волчью безрукавку в засохших пятнах крови. Ее детское платьице было опоясано золотым пояском, на котором висел игрушечный кинжал с изукрашенной рукоятью. Ее детские глаза с ужасом смотрели на толстые цепи:
— Об этом я и не подумала!
— О чем? — прохрипел Мрак.
— Цепи, — объяснила она жалобно. — Я украла ключ от двери. Но я не смогу снять цепи!
— Ключ? — переспросил Мрак. Сознание чуть очистилось. — Оставь его здесь. А сама быстро беги обратно.
— Мрак...
— Что тебе, малышка?
— Я люблю тебя, Мрак.
— Хоть кто-то любит, — прошептал он измучено, — беги... А то сейчас прийдут.
Она послушно положила ключ на пол, сняла и оставила рядом с ним крохотный кинжальчик. Рукоять была усыпана мелкими рубинами. Ее глаза умоляюще смотрели на Мрака. Тот непреклонно показал ей глазами на дверь.
— Я принесу тебе Хрюндю, — предложила Кузя.
— Не надо!
— А я все равно принесу. Я люблю тебя, Мрак!
Она взбежала по ступенькам обратно, но у самой двери обернулась и сердито топнула маленькой ножкой:
— Я не кто-то!!!
Мрак слышал ее удаляющиеся легкие шаги, а тело уже напряглось, внутри нарастало горячее, хлестнула боль. Если бы ударился оземь, тут же поднялся бы волком, а так пришлось дергаться несколько дорогих мгновений, пока истончившиеся руки... уже лапы, выскользнули из оков.
Он упал на залитый его кровью пол, попытался сразу вскочить и встряхнуться. Упал снова, в голове был звон, а перед глазами замелькал черный снег. Крупные хлопья падали, разрастались, становились крупнее и падали чаще.
Недоставало околеть вот так, мелькнула мысль. А бахвалился: на бегу, в полете, на скаку... Стиснул челюсти, пошире расставил лапы. Постоял, борясь с головокружением и слабостью. Дверь то исчезала в красном тумане, то угрожающе приближалась. Он заставил лапы переступать одна за другой, взбираться по таким высоким ступенькам.
Он услышал далекий крик. Звякнул металл, крик оборвался. Вдалеке простучал топот ног. Что-то в нем было тревожное, воровское, и Мрак поспешно выдвинулся в щель, огляделся.
Коридор пуст, страж явно стоит у входной двери. Когда людей мало, лучше держать их в узловых местах. А развилка подземных ходов еще за сотню шагов за поворотом. Только бы не свалиться, а там он помнит тот камень, от которого веет холодом...
Задевая одеждой в зубах стену, он добрел до нужного места. Стиснул зубы, ибо волчьими лапами камень не сдвинуть, подпрыгнул с усилием и грянулся всем телом о каменный пол. Перед глазами поплыли красные пятна. В голове раздался звон. Он кое-как подцепил камень негнущимися пальцами, выдвинул. Из тайного хода пахнуло холодом. Он сунулся в щель, но плечи не позволили пролезть.
Застонал, снова обратился в волка. Красные пятна слились, а звон стал оглушающим, будто его накрыли огромным колоколом и били со всех сторон огромными молотами. Наощупь отыскал дыру, и тут звон оборвался. Он ощутил, что падает в бездну.
Лапы дергались от холода. Перед глазами были скрюченные пальцы, что упирались в серую глыбу стены. От чувствовал себя так, словно по нему проскакала тяжелая конница Боевых Топоров. По стене перестали порхать красные мухи, и он понял, что уже в безсознательности задвинул камень.
Во рту ныли зубы. Он в изумлении понял, что все это время не выпускал из пасти, будь волчьей или человечьей, крохотный кинжальчик Кузи! Не настоящий, потому лезвие из старого таинственно мерцающего серебра, а рукоять вовсе из золота, самого мягкого и никчемного металла...
Снизу тянуло холодом, слабо журчало. Ручеек трудился во тьме на глубине одной-двух саженей, не будь плит, выбрался бы наружу прямо во дворце. Самому бы выбраться, подумал тоскливо, а он о ручейке! Хотя, странный зверь человек: знает же, что ему не осталось жизни, так нет же, ползет, обламывая ногти, карабкается, будто не все одно где помереть.
Кое-как оделся, постоял у одной потайной двери, у другой. По спине побежал холодок. Везде пахнет кровью, смертью. А ведь в этой части детинца, как он помнит, они пятеро не дрались!
В покоях царя Додона лежали трое убитых. Мрак скользнул в комнату, перевернул их на спину. Двое телохранителей, один из воевод... Где Додон? Что происходит?
Он услышал быстрый частый перестук детских сандалий. Через щель в приоткрытой двери мелькнуло платьице Кузи. Она бежала по коридору, обеими руками прижимала к груди растолстевшую сонную Хрюндю.
— Я здесь, — сказал тихонько Мрак.
Кузя в испуге повернула голову, на бегу сменила направление, с разбегу кинулась ему в объятия:
— Я принесла Хрюндечку!
Жаба радостно скакнула на Мрака, едва не опрокинув Кузю толчком мощных задних лап. Мрак пошатнулся, Хрюндя набирет вес, обрастает мышцами, сказал раздраженно: