– А при чем тут неуважение? Я его…
Договорить Рыбин не успел. Дверь распахнулась сразу во всю ширь, и в комнату буквально вкатился Матюшин. Он крутил головой по сторонам, разглядывая стеллажи с бутылками, наполненными чистящими средствами, станочки и приспособления для ремонта и чистки изделий, заодно проверяя наличие всех троих оценщиков. Окошки для посетителей были закрыты, потому что сегодня, в соответствии с графиком, приема изделий на комиссию не было.
– Так, голуби мои сизокрылые! – с привычной насмешкой в голосе сказал Матюшин. – Давайте-ка все ко мне. – Он уселся на место Кошелева и с трудом положил одну толстую ножку на другую.
Владимир оставил чашку на подоконнике и подошел к столу. Рыбин первым вскочил со своего места. Он торчал столбом и все время поправлял очки с толстыми стеклами, отчего стал еще больше похож на рыбу, которая все время обмахивается плавником и глупо таращит глаза.
Богатов остался сидеть. Он был в самом выгодном положении. Шеф устроился в двух шагах от него, и ценные указания можно было выслушивать, не сдвигаясь с места. Ленька подпер подбородок кулаком и ждал, что скажет начальство.
– Так, голуби! – продолжил Матюшин, постукивая пальцами по крышке стола. – Дело у меня к вашему, так сказать, департаменту. Вы у меня тут самые-самые специалисты, с вас и спрос, вам и первостепенной важности задание.
Владимир смотрел на хозяина с видимым равнодушием, хотя внутри у него все кипело. Это не было ненавистью, обидой или чем-то подобным. На Кошелева опять навалилось раздражение, которое не оставляло его ни днем ни ночью.
Им командует человек, который заведомо глупее его, зато не имеет физических недостатков. По крайней мере таких, как у самого Владимира. Он тоже мог стать миллионером, но что это ему дало бы? Он стал бы тратить деньги на дорогие операции по исправлению…
Об этом Владимир тоже думал. Он много читал и сделал вывод, что с такой болезнью его ждет только огромное количество операций, долгое лечение, которое вряд ли даст заметные результаты.
Жизнь коротка. Провести ее на больничной койке ему никак не хотелось. Оставалось только бороться с раздражением и делать вид, что он живет полной жизнью нормального человека.
– Так вот, господа эксперты, специалисты вы мои самые главные! – продолжал Матюшин. – Я хочу поставить вас в известность о том, что в Москве объявились очень качественные подделки ювелирных изделий. Нет, не на черном рынке. Они стали попадать в солидные ювелирные салоны. Полиция, конечно, занялась этим вопросом, только надежды у меня на нее нет и никогда не было. Если мы сами не побеспокоимся, то никто нам не поможет. Так что вся надежда у меня на вас, эксперты.
– Простите, у нас что, меняются должностные инструкции? – не убирая кулака из-под подбородка, осведомился Ленька. – Мы вроде как сидим на оценке комиссионных изделий. Все, что поступает в продажу от производителей, проходит мимо нас.
– Вот вы и смотрите, будьте внимательнее на своем рабочем месте, – с неудовольствием сказал Матюшин. – Что касается производителей, с этим мы разберемся. Не ваше это дело.
– А тогда… – начал было Ленька, но Владимир шагнул вперед, положил ему руку на плечо и перебил:
– Игорь Владимирович, а какого рода подделки? Можно подробнее?
Матюшин перевел одобрительный взгляд на горбуна, даже кивнул, как будто поощряя деловое восприятие поступившей информации.
– Изделия заводского производства, – ответил он. – Все качественные, только вот камни в них заменены. Вместо бриллиантов вставлены ограненные фианиты. Знаете, что это такое?
– Конечно, – кивнул Владимир. – Хорошо кто-то придумал. На первый взгляд не так-то просто отличить.
– Ну, на второй тоже трудно, – добавил Ленька. – Это что же за ухари такие наладили производство фианитов? Ловко! Жалко, я не додумался.
– Поняли, значит? – Матюшин хмуро посмотрел на веселившегося Леньку. – У нас пока таких штучек не появлялось, так что глядите в оба.
Владелец фирмы еще несколько секунд посидел в комнате оценщиков, барабаня пальцами по столу. Наверное, намеревался убедиться, что до подчиненных дошла серьезность ситуации. Потом он поднялся и неторопливо, с достоинством удалился.
– Какой дурак к нам подделку понесет? – проворчал Рыбин и сел на свое место. – Ясно же, что мы первым делом проверяем подлинность, пробы.
– Ничего ты не понял! – Ленька усмехнулся, с довольным видом откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Начальство проявляет беспокойство. Весь персонал ювелирных салонов, принадлежащих ему, должен быть в курсе и, так сказать, разделять озабоченность. Ты вот, Коля, тут дольше нас работаешь, а не понял, что, по мнению учредителей, все сотрудники фирмы – одна семья. Причем независимо от отношений, сложившихся внутри трудового коллектива. Им так кажется, да и все тут.
– И что? – не поворачивая головы, буркнул Рыбин.
– И то! Матюшин пришел, чтобы мы с тобой прониклись. Его проблемы должны быть общими, потому что мы – одна семья. А заморочки каждого из нас – это наши личные беды, потому что мы наемные работники. Уловил?
Рыбин промолчал, пододвигая к себе большую настольную лупу. Ленька с улыбкой смотрел на коллегу, полагая, что разговор закончен. Рыбин и так сегодня за пять минут выговорил свой обычный суточный лимит слов. Молчалив он был патологически. Не то что Вовка Кошелев.
– Слушай, Володя! – Ленька повернулся к приятелю вместе с креслом. – А легко фианиты изготавливать? У тебя, помнится, отец как раз работал в ФИАНе.
– Работал, – кивнул Кошелев.
– Так как их делают? Можно в своем гараже потихоньку организовать?
– Тебе что, лекцию по физике прочитать? – Владимир рассмеялся. – Так я не физик. Знаю лишь, что процесс настолько энергоемкий, что ты с этим подпольным цехом весь гаражный кооператив без штанов оставишь.
– Что, так много жрет оборудование? – спросил Ленька и поморщился.
– Ну, ты прикинь температуры, которые нужно создавать и поддерживать. Это же сталеплавильный цех. Не совсем, конечно, но электроэнергии нужно много. Надо еще знать, какое оборудование придется изготовить. – Владимир говорил, а сам смотрел в окно.
На улице около входа директор салона Сергей Александрович Гужов провожал хозяина. Такая сцена была всем давно и хорошо знакома. Высокий Гужов склонялся перед маленьким плотным Матюшиным, вежливо кивал. Перед его лицом многозначительно летал толстенький указательный палец Матюшина. Босс очень любил жестикулировать перед подчиненными.
Наконец указания закончились, и Гужов вернулся в салон. Матюшин приложил к уху мобильный телефон, что-то бурчал в него и смотрел себе под ноги.
Владимир взял с подоконника чашку с остывшим кофе, сделал глоток и тут же замер. Из голубого лимузина, остановившегося перед салоном, с грацией голодной пантеры скользнула на тротуар Элеонора. Эту даму с пышными формами в салоне знали все – она была женой Гужова.