«Связался с лучшим — умри, как все». Обидно. Значит, он все-таки не признал меня лучшим. Или расставил ловушку, подумал я. Дескать, сейчас меня одолеет тщеславие, и я дополню его рассказ финальной подробностью. И тогда он меня вычислит.
Черта с два. Я тщеславен, но не глуп. Моя сегодняшняя тактика — молчание.
Шеф предложил мне смотаться на Кипр, но у меня не было загранпаспорта, а оформление требовало времени, поэтому я остановил свой выбор на Подмосковье. С одной стороны, зависнув в санатории, я резко менял привычный круг общения, как случается при выезде на любой курорт, с другой стороны, я не слишком удалялся от дома. Если что, на машине можно добраться за пару часов.
В первый день все было довольно-таки интересно, для меня, жителя городского, и подмосковный лес — экзотика. Потом стало скучно. Лес стоит на месте последние пятьсот лет, молодежи в санатории мало, а та, которая есть, не в состоянии поддерживать интеллектуальную беседу более пяти минут, не вставляя в речь связки типа: «реально», «без базара» и «конкретно».
Иными словами, в санатории было два типа курортников: обеспеченные пенсионеры, объединившиеся в своеобразный клуб «Кому за 60», и местная братва, знакомиться с которой я никакого желания не имел.
И был я как белая ворона, не пишущаяся ни в одну компанию. К пенсионерам по возрасту, а к братве — из-за несовпадения интересов и жизненных приоритетов.
Впрочем, сомневаюсь, что и с пенсионерами у меня интересы и приоритеты совпали.
Тогда я и понял, что на самом деле «завис». Тянуло в Интернет, но Интернета здесь не было. Всей связи — телефонный автомат в холле и моя мобила, которая брала сеть через раз и могла вырубиться прямо на середине разговора. Телевизор транслировал три канала, ближайшее кино было за двадцать километров, а торчать две недели в бассейне, сауне и спортзале было просто невыносимо.
Блуждая по лесу на второй день этой тягомотины, я наткнулся на толкинистов.
У них тут проходили очередные ХИшки.
Кто не в курсе, ХИ — это хоббитские игры. Ролевые игры, основанные на бессмертном творении Толкина. Если кто не знает Толкина, до свидания. Вы потеряны для общества.
Ага, Толкин — это тот самый чувак, который написал книжку по фильму Питера Джексона.
Толкинисты, они же толканутые, это такие люди, вполне взрослые, разумные и даже в какой-то степени состоявшиеся, которые верят в то, что на самом деле они вовсе не люди, а эльфы, гномы, хоббиты, орки и волшебники. Думаете, они на ХИшках притворяются? Черта с два. Они притворяются не на ХИшках, наоборот, в обычной своей жизни они притворяются людьми.
Типа, их истинная суть проявляется только на ХИ.
Нет, я лично Толкина тоже читал и ничего против его творения не имею. Оно мне даже понравилось, но не настолько, чтобы я вообразил себя хоббитом или эльфом. Может быть, дело в том, что творение Толкина было не самой первой книгой жанра фэнтези, которую я прочитал. До него был «Амбер» Желязны и «МИФические истории» Асприна. Может быть, это я такой невпечатлительный. Спросите меня о «Властелине Колец», и я скажу вам — хорошая книжка. Но хороших книжек много, так почему же никто не играет в штурм Корвина и Блейза, когда рыжая бестия свалилась с вершины Колвира и ушла через козырь, а Корвин был схвачен сторонниками Эрика и ослеплен? Для меня это до сих пор остается парадоксом.
Но несмотря на свои заскоки, большая часть толкинистов была приятными для общения людьми. И когда их вожак, Арагорн, сын Арахорна, в миру — Вася Пупкин, предложил мне присоединиться к игрищам, я долго не раздумывал.
Знаете, что мне в них больше всего понравилось? У толкинистов были горящие глаза. Понимаете? Как у героев братьев Стругацких, как у истинных коммунистов, не знаю, как у кого еще. И пусть они занимались далеко не самым важным в жизни делом, но отдавались они ему полностью, и я это уважал. Сейчас так редко можно встретить человека с горящими глазами.
Сегодня утром мы должны были разыграть схватку, в которой погиб Боромир, а Фродо с Сэмом ушли в Мордор. Пиппин и Мерри должны были быть захвачены орками, а мы должны были их отбить, но чуть позже.
Отбить Мерри и Пиппина было бы приятно, они были чертовски симпатичными девушками, и одна из них строила мне глазки.
Я думал, что мне, как новичку, достанется роль рядового орка, но толкинисты расщедрились и назначили меня одним из главных действующих лиц. Я не совсем понял логику их выбора, но отказываться от такого предложения было бы оскорбительно для них, и я согласился.
А теперь я заблудился в лесу.
Но мой герой и не должен хорошо ориентироваться в лесу, подумал я. С другой стороны, я ведь даже не знаю, где мой санаторий, а до Москвы отсюда километров сто двадцать. Интересно, сохранились ли в здешних лесах волки или медведи? Белки точно сохранились, я уже видел штук пять.
Тут я увидел его. Он был староват для толкиниста, но у него в руке был деревянный меч, как и у меня, значит, он тоже был игроком. Он шел мне навстречу и стучал мечом по стволам деревьев. На вид ему было лет сорок, на нем был серый деловой костюм, который как-то не слишком гармонировал с деревянным мечом и образом толкиниста в лесу.
— Вы кто? — спросил я.
Если он орк, мне придется вступить с ним в бой, чего бы мне не хотелось. Смотрелся он очень внушительно и держал меч так, словно тот не был деревянным. И словно парень умел им пользоваться.
— А вы? — спросил он.
— Я этот, как его… Гимли, сын Глоина из Твердыни Подземного Короля.
— А я — Скагс из внешнего круга ада.
— Я что-то не помню такого персонажа, — сказал я.
— А вы не слишком похожи на гнома, — сказал он.
— Я знаю, — сказал я. — Гномов ростом метр восемьдесят не часто встретишь, да? Но так уж решило местное руководство.
— Демона из внешнего круга ада тоже не слишком часто встретишь, — сказал он.
— Вы не похожи на демона.
— Только поначалу, — сказал он. — Кстати, вы не первый, кто мне об этом говорит.
— И я не помню демонов во «Властелине Колец». Разве что Балрог, но я слышал, что его вчера сразили. Гендальфа-то с нами нет.
— Вы об этой странной игре? Видите ли, дело в том, что я в ней не участвую.
— А это? — спросил я, указывая на его меч.
— А это, — сказал он, — я отнял у трех личностей, которые набросились на меня с явным намерением вот этим самым пронзить.
— И что вы с ними сделали?
— Нейтрализовал и отобрал мечи, что же еще?
— Но они живы? — уточнил я.
Ребята увлеклись, а этот тип мог быть кем угодно. Я имею в виду, он же псих?
— Конечно, — сказал он. — Их убийство было бы неадекватно исходящей от них угрозе.
— О как, — сказал я. — Так кто вы, говорите, такой?