– Стрелков-наводчиков они с собой не захватили? Из милиции?
– Не знаю. Если нужно, я в райотдел позвоню. Там все практически за нас, сообщат.
– Звони. Потом мне перезвони.
Левченко еще что-то начал говорить, но я, по причине торопливости, уже успел отключиться от разговора, но перезванивать ему не стал. Сел в свой внедорожник и сразу поехал в здание начальной школы. Амирхан Шихран был там. Сидел, задумавшись, над какой-то картой и что-то обсуждал с немолодым крепким мужичком с красными мутными глазами шахтера. Мужичок, уперев руки в столешницу, тоже рассматривал карту.
– Амирхан! Тревога! Сюда едут два БТРа с Саней Осинко и группой «Альфа» из Харькова.
– Дураки, что ли? – спросил мужичок с красными шахтерскими глазами. – Мы же их как крыс… Даже без автоматов. Просто вилами «на рога» возьмем…
– Эти «дураки» уже захватили в Гавриловке майора Головина, еще четверых людей и едут за Последним доводом. Имеют приказ на задержание и уже доложили в Харьков, что задержали. Только мне кажется, что рановато рапортовать начали.
– Рановато… – согласился Амирхан и вытащил из-под стола свой автомат. – Всех поднимать? Или малой группы хватит?
– Ту группу, что Волоколамов себе собрал. Они в ночь на операцию выехать должны, все равно их поднимать. А я хотел бы их в деле посмотреть. Паша сказал, ты в курсе. Там целый взвод. Командир взвода, кажется, по фамилии Магнус.
– Я в курсе… – Амирхан, внешне вроде бы и неторопливо, с каким-то восточным достоинством, но и не теряя ни секунды, вытащил трубку и стал набирать номер. Мне он в этот момент сильно напомнил манерами своего отца Хариса. То же спокойствие, та же уверенность в движениях. Спокойствие в сочетании с резкостью. Совмещение несовместимого…
– Леха! Это Амирхан. Срочно всю свою группу поднимай и бегом… – Он вопросительно посмотрел на меня.
– К моему дому, – кивнул я.
– К дому Последнего довода. Он сейчас приедет. Распорядится.
Старший лейтенант сунул трубку в нагрудный карман. Он еще минувшим днем сменил ментовскую форму на «камуфляж», однако костюм выбрал с небольшими погончиками и нацепил на них звезды старшего лейтенанта. Хотя звания в армии и в милиции не есть суть одно и то же. В армии воинские звания, а в милиции служебные, и одно с другим не совмещается. Но я возражать не стал. Зачем человека обижать, если он своими звездами гордится.
– Со мной идете?
Амирхан перебросил автомат из руки в руку. Достал из-под стола свой автомат и красноглазый. Оба ни секунды не сомневались. Я пошел к машине, они за мной. И оба сели на заднем сиденье. Я поехал и на ходу ответил на звонок капитана Левченко.
– Слушаю, капитан. Дозвонился?
– Дозвонился. У этих, из «Альфы», понтов, говорят, много. Они, когда в Гавриловку приехали, пулеметами по окрестностям водили. Людей пугали, чтобы никто не приблизился. А пулеметы-то не заряжены, им патроны не выдали. Дежурный сказал прокурору, что ключ от оружейной комнаты у начальника отдела, а начальник якобы еще два дня назад в Харьков уехал, а ключ забыл оставить. Нарушение, конечно, но… Хотя начальник дома сидит, радикулитом мается. Думаю, нас тоже пулеметами пугать будут…
– Спасибо, Левченко. Хороший из тебя разведчик получился. Поспеши дело сделать.
– Выезжаем. Тут еще одно дело, суперважное, но оно пока терпит. Это доложу, когда приеду. Все равно, если главное не получится, то и другое ненужным станет.
Он меня заинтриговал, но я не стал расспрашивать и тратить его время, ему и так ехать еще вдогонку за БТРами.
– Ждем. Мимо, думаю, не проедете, стрельбу слышно будет.
Машину перед домом я ставить не стал, проехал чуть дальше и загнал ее в кусты. Мы втроем вышли из нее и направились к калитке. И тут же к ней подбежала вооруженная группа. Впереди бежал крепкий парень среднего роста с умными, цепкими и жесткими глазами. Амирхан пожал ему руку и представил парня мне:
– Это Леха Магнус. Командир взвода. Друг Волоколамова. Магнус – это не псевдоним, это фамилия. Но он своей фамилии не стесняется, если фамилия знаменитая. Ее, говорит, короли и герцоги носили.
– Что-то слышал я про нескольких Магнусов, – сказал я, толком так и не вспомнив, что мне эта фамилия говорит. Кажется, какой-то фильм с таким названием видел. Да, точно, про вождя славянского племени пруссов Магнуса, который воевал с Тевтонским орденом. – Но время нам терять нельзя. Задача, значит, стоит такая…
Я осмотрелся и сразу стал отмечать места, где следует расположиться бойцам взвода Магнуса. В том числе и на чердаке дома напротив. Хозяйка дома, как добрая подруга моей покойной мамы, не откажет. Говорил, где, сколько людей поместить, и сразу ставил задачу.
– В доме из ваших – четыре человека. Там женщины рядом с покойным. Значит, задача – в ту комнату никого ни под каким видом не запускать, чтобы женщин не потревожили. «Не потревожили» в данном контексте означает «не взяли в заложники». Все понятно?
– Так точно, – по-армейски ответил Магнус. И даже вытянулся по стойке «смирно».
– Сам Магнус рядом со мной. Вместе с другими… – кивнул я на Амирхана и красноглазого. – Расставляй людей, ставь задачу и прибегай. В темпе…
Ждать нам пришлось недолго. Ожидание порой утомляет больше, чем тяжелый физический труд. Даже мышцы, бывает, гудят от ожидания, как электрические провода. Но в этот раз мы утомиться не успели. Звук работы двух тяжелых двигателей сросся в единый тяжелый и тягучий звук.
В детстве Саня Осинко, хотя он был из Африкановки, другого села Гавриловского сельсовета, пару раз бывал у меня дома. Помнит он или нет мой дом – это, по большому счету, значения не имело. Я не сомневался, что два бронетранспортера подъедут именно к моему дому. И не по указке Осинко, который считает, что я нахожусь далеко. Наверняка найдется кто-то, кто подскажет, где проживает Последний довод. В селе, вероятно, было немало людей, которые не поддерживают наши действия по тем или иным соображениям. Кто по природной трусливости, кто по удобной, въевшейся в кровь осторожности, кто, привычно, не смеет слова сказать против власти, какой она ни будь, законной или незаконной, главное, чтобы это была власть, причем подкрепленная силой оружия. Так и получилось. Бронетранспортеры остановились посреди дороги прямо напротив моего дома, развернулись к фасаду, и тут же начали разворачиваться башни в обе стороны дороги, словно бы предупреждая своим шевелением, что готовы отсечь огнем башенного крупнокалиберного пулемета любое передвижение. А пулеметы на лобовой броне смотрели в сторону дома. Пугают, понял я, наблюдая за действиями из окна, чуть отодвинув штору.
– Приготовиться!
Амирхан первым передернул затвор. За ним это же сделали красноглазый и Магнус. Я еще раз посмотрел в окно. Отбросились, громыхая металлом, боковые люки бронетранспортеров, и, выскакивая один за другим, люди в черной униформе сразу устремились к моему двору. Четверо быстро перепрыгнули штакетник, не открывая калитку, и бросились к крыльцу, остальные залегли в боевую позицию в газоне. Не самая лучшая, отметил я, позиция. Лучше бы на пару шагов отступили и залегли в грязном кювете, там по крайней мере было хоть какое-то укрытие, а на газоне они становились мишенью для любого ствола, находящегося хотя бы на уровне позиции «стрельба с колена». Но четверо к крыльцу прорвались без проблем и заняли позицию. Скорее всего, по два человека с каждой стороны. И тогда важно, ступая величественно, из БТРа вышел Саня Осинко в идеально отутюженном синем прокурорском мундире. Почти чеканя тяжелый свой шаг, Осинко двинулся вперед. Он, в отличие от «альфовцев», не потрудился даже бронежилет надеть. Считал, видимо, себя персоной, на жизнь которой покуситься никто не посмеет. Он постучал в дверь. Громко и требовательно, почти нагло, как всегда стучат представители власти. Я вышел в кухню, совмещенную с прихожей, посмотрел влево, увидел четыре автоматных ствола, упирающиеся в штору на двери комнаты папы, но говорить ничего не стал. Мой голос могли услышать за дверью и насторожиться. Кроме того, в кухне царил полумрак, и, войдя в дом сразу со света, люди ничего не увидят.