Что-то ударило его по голове, отчего лицо окончательно впечаталось в почву, а потом земля поехала вверх, задирая верхнюю губу, царапая щеки и лоб. Он не сразу сообразил, что его тянут за ноги. Тимур застонал. Было не столько больно, сколько обидно. Он понимал, конечно, что их шансы благополучно уйти исчезающе малы, но все-таки ему представлялась погоня, перестрелка и героическое сопротивление превосходящим силам врагов. Вместо этого их скрутили, как бродячих псов, да так, что они и гавкнуть не успели.

Периферийным зрением Тимур увидел, как человек с электронным журналом быстро встал со скамейки и, потупив взор, зашагал прочь. Все-таки странные эти гаутимцы, подумал он, забитые какие-то.

Глава 15

Шеф полиции Прозектория был на удивление тупым. Тимур всегда придерживался невысокого мнения об умственных способностях служителей закона, но Бора бил все рекорды.

– Называй меня мистер Бора, сынок, – говорил он. – И лучше бы тебе рассказать все как есть, потому что твои подельники все уже давно посыпались и дают показания против тебя.

Он был маленького роста, с брюшком, в неглаженной розовой рубашке и синих форменных брюках, которые держались на перекрученных подтяжках. На голове его светилась лысина, которую он то и дело протирал платком, а в маленьких и добрых глазках читалось любопытство и простодушная, какая-то детская даже хитрость.

– Вы допрашиваете меня первым, – ответил Тимур. – Мои подельники еще не успели дать показания.

– Ага! – обрадовался Бора и подскочил со своего потертого кожаного кресла. – Вот ты и попался! Говори, угнанный звездолет – твоих рук дело?

В кабинете было тесно и душно. Очень хотелось пить. Бора почему-то вбил себе в голову, что имеет дело с угонщиками звездолета.

– Нет. Звездолет принадлежал мне, – сказал Тимур. – Об этом есть запись в регистрационной палате грузового транспорта Дюка. Проверьте, пожалуйста, и отпустите нас.

– Думаете, мы тут дурачки? – спросил шеф. – Думаете, мы вас отпустим только потому, что где-то там, на каком-то там Дюке, есть какая-то там запись! А?

Он упер руки в бока и усмехнулся. Глаза смотрели лукаво, с чувством собственного превосходства.

– В какой-то там картотеке, – продолжил он, изображая пальцами кавычки. – Подумать только. В таком случае, может расскажешь, что ты перевозил в этом самом твоем, – он снова показал кавычки и закатил глаза, – звездолете.

– Я вез сырье для бумажного производства, – сказал Тимур.

Шеф полиции сделал три шага вдоль алюминиевого стеллажа, развернулся и сделал еще три шага обратно к креслу. Его указательный палец был крепко прижат к губам. Мыслительный процесс давался нелегко.

– Но там все сгорело, – сказал он, наконец. – Как же мы проверим ваши слова?

– А зачем их проверять? – спросил Тимур. – Нет следов, значит и преступления нет.

Бора прищурился.

– А значит, и нет проблем? – спросил он.

– Так точно, капитан.

– А что вам, собственно, инкриминируют? – спросил Бора, почесывая лысину. – Стоп. Молчи.

Он взял со стола коммуникатор.

Через минуту зашел высокий худой мужчина в синем форменном пиджаке и фуражке. Он начал было докладывать с порога, но Бора предостерегающе поднял руку и поманил к себе. Тот подошел к шефу вплотную, и они зашептались. Тимур отчетливо слышал каждое слово.

– Они напали на наш гиперцикл, вырубили патрульных и уехали, – тихонько сказал высокий. – Я вчера вечером указал в рапорте.

– Ах, это, – прошептал Бора. – А я-то думаю… А что со звездолетом? Кто угнал?

– Никто, шеф. Про звездолет ничего не известно. Прямой приказ от заместителя командующего Стражами. Задержать и доставить в спецкамеры. Допросы будут вести они.

Бора недовольно насупил брови.

– Ну, командовать он будет у себя на корабле, – сказал он, уже не шепотом, а в голос. – Здесь моя территория и правила устанавливаю я. И я считаю, что дело это яйца выеденного не стоит. Сейчас допросим и освободим ребят под подписку, – тут он сделал голос потише, зыркнул на Тимура и добавил: – Наши патрульные облажались и не стоит раздувать из этого историю. Кто узнает – засмеют.

– Но шеф, – зашептал высокий. – Прямой приказ. Мы не имеем права ослушаться. Если Стражи вмешались, значит, дело серьезное.

Бора шумно выдохнул, показывая, как ему все надоело.

– Ладно, веди их в камеру. Пусть посидят, подумают над своим поведением.

Высокий попытался еще что-то сказать шефу, но тот раздраженно махнул рукой.

– Убирайся, Рос. Я не собираюсь распечатывать спецкамеры ради прихоти каких-то там командующих. Допрос прекращен, арестованные заперты и находятся под моим личным контролем. Если этих мер недостаточно… – он сделал паузу, подбирая слова. – Тогда я вообще не знаю.

Рос защелкнул наручники на Тимуре и провел его в просторную пустую камеру с бетонными серыми стенами и маленьким зарешеченным окошком под потолком. Там он освободил ему руки и запер дверь, ни сказав за все время ни слова. Тимур решил, что этот кадр не намного умнее своего начальника. Полиция Гаутимы оставляла впечатление жалкое и смешное. Странно, что при таком состоянии органов правопорядка, город еще не потонул в анархии и даже наоборот, казался вполне цивилизованным и спокойным.

Через пять минут в камеру привели Очкарика Дода и Кирика. Первый помощник был все еще необычно бледен, но силы к нему возвращались. Во всяком случае, ступал он твердо и смотрел уверенно.

– Вонючие тупые придурки! – крикнул Дод и забарабанил кулаками по двери, как только она закрылась. – Отдайте кепку!

Без головного убора он выглядел беззащитным и, вероятно, чувствовал себя так же. Он вжимал голову в плечи и дергался сильнее обыкновенного.

– Успокойся, – сказал Кирик. – Без кепки тебе даже лучше. Живенько так.

Он сделал несколько круговых движений кистями у своей головы, изображая прическу Дода. Тот обалдело посмотрел на него. Тимур засмеялся.

– А иногда ты неплохо юморишь, – сказал он. – Молодец.

– Что предпримем? – спросил Кирик, и Тимуру показалось, что к его бледным осунувшимся щекам прилило немного крови.

– Надо бежать, ребята, – сказал капитан. – Очень скоро здесь будут Стражи.

– Мы в бетонной камере, – сказал Очкарик и ударил ногой по стене, от которой тут же отвалился приличный кусок. – Ого!

Он ударил еще и откололся кусок побольше.

– Стой, стой, – сказал Тимур. – Ты что, собрался всю стену снести? Кирик, попробуй дотянуться до решетки.

Окно было слишком высоко, но в камере стоял стул, с которого как раз можно было до него достать.

– Дергай, только не сильно сначала, – посоветовал Тимур. – Главное, не наделать шума.