Молодой официант, француз, внимательно следил за своими клиентами, ненавязчиво, в самый нужный момент аккуратно подливал вино в бокалы.
В один из таких моментов Симона спросила:
— А правда ли, что согласно легенде, Бонапарт закладывал здесь свою шляпу?
Служащий ресторана, чуть наклоняясь, почтительно доложил:
— Истинная правда, мадмуазель! Скажу больше, судя по преданиям, он чаще всего сидел именно на вашем месте!
— Ого! — засмеялась Симона. — Быть может, здесь иногда витает его дух?
— Вполне вероятно, — улыбнулся официант, — а еще за этим столом 27 апреля 1784 года вечером сидел Бомарше, ожидая или провала или триумфа премьеры его «Женитьбы Фигаро».
— Вот как? — воскликнула девушка и тронула своими пальцами руку Одинцова. — Правильно ты сказал, что это историческое место…
— Кроме того, — продолжал словоохотливый француз, — здесь часто бывали Вольтер, Дантон и Марат. Память о французской революции осталась в виде надписей у туалета…
У Симоны и Виктора удивленно поднялись брови. Русские хорошо знают, что такое туалетные надписи.
— И что же там написано? — спросили они в один голос.
— Там вместо обычных «Мадам» и «Месье» обозначено «Гражданка» и «Гражданин». Веяние революции, так сказать… И потом хозяева ресторана не стали менять эти таблички, оставили для истории.
— Как интересно, спасибо Вам! — Симона с благодарностью посмотрела на официанта.
— Всегда рад! — он с достоинством наклонил голову и удалился.
Симона приподняла полный бокал красного вина и посмотрела Виктору в глаза:
— Я хочу выпить за тебя! За твои успехи — нынешние и будущие!
— Спасибо, милая… — ответил Одинцов и внутренне вздрогнул от своей смелости.
«Он назвал меня так в первый раз… как это… приятно, но непривычно и даже пугающе… неужели между нами…?» — Симона маленькими глотками пила вино, чуть опустив голову, чтобы не выдавать смущения…
Они посидели еще с час, когда девушка капризно воскликнула:
— А я потанцевать хочу!
Виктор беспомощно покрутил головой:
— Ну, я же не знал, что здесь не танцуют… Тогда давай, пойдем, поищем такое место.
— Не надо искать! Я знаю рядом замечательную дискотеку в погребке! Хочешь?
— Конечно!
Виктор подозвал официанта, расплатился по счету и они вышли к площади Одеон.
— Красиво здесь как! — Виктор оглянулся по сторонам. — Что за собор вон там?
— Давай, подойдем ближе, теперь я буду у тебя как экскурсовод, — Симона взяла мужчину под руку и увлекла за собой, — мы находимся в Латинском квартале Парижа. Здесь много исторических мест, вон там, справа идет рю Бонапарт, на ней жил художник Монэ и писал виды этой улочки.
Они медленно шли по осенней листве, с каждой минутой ощущая, что сегодняшний вечер сближает их как-то по-новому, необычно, волнующе…
— А вот и знаменитый собор Сен-Сюльпис, святого Сюльпиция, один из старейших, — продолжала Симона, — там внутри фрески Делакруа, но лучше идти туда днем.
Она провела Виктора мимо массивных дверей собора и ступила на тротуар узкой, короткой улицы:
— А вот здесь, по роману Александра Дюма, жили герои «Трех мушкетеров». На этой улочке, видишь — девушка показала на синюю табличку, прибитую к стене дома, — под названием rue Ferou жил Атос, там дальше, на rue Servandoni — Д’Артаньян, и на rue Cassette — Арамис.
— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросил Виктор.
— Изучала историю латинского квартала в Оксфорде, — просто ответила спутница.
— Значит, ты должна была знать и про наш ресторан? — Одинцов остановился и заглянул в глаза девушке.
— В общих чертах, конечно, — ироничные искорки заставили шахматиста чуть покраснеть:
«Вот… открыл ей Америку…, она больше меня раз в сто знает о Париже…»
Они повернули после собора налево, прошли мимо Одеона, Европейского театра и оказались на улочке Monsieur le Prince.
— Вот это место! — воскликнула Симона, указывая на ярко освещенный вход в погребок.
— I Escale — прочел Одинцов на вывеске и тут же перевел, — «Остановка».
В зале дискотеки веселье было в самом разгаре. Симона увлекла спутника к барной стойке, быстро заказала легкие коктейли и в эту минуту заиграла классическая румба.
Девушка вопросительно посмотрела на спутника.
Одинцов набрал в грудь воздуха: «Была, не была!»
— Танцуем? — он тронул кисть Симоны.
— Конечно! — засмеялась та, и они присоединились к другим парам, медленно скользящим в центре зала.
…Виктор ощущал прикосновение груди Симоны и чувство этой первой, совсем невинной близости полностью захлестнуло его. Он смотрел в призывно улыбающиеся глаза прекрасной девушки, и все в жизни ушло далеко на второй план, даже не на второй, а на какой-то десятый; потому что вот она — рядом, так близко, касается его щеки своими пышными волосами, он ощущает аромат ее духов и неповторимый запах женского тела, новый, неизведанный, желаемый.
Симона грациозно-чувственно, как и должна партнерша в этом латиноамериканском танце, двигалась то на месте, словно флиртуя с мужчиной, то скользила по блестящему полу, увлекая его за собой.
…Медленно… один такт в две секунды… раз-два, раз-два!
— А у меня для тебя есть сюрприз! — неожиданно произнесла девушка в момент, когда они почти коснулись щекой друг друга.
— Какой? — улыбался Одинцов.
— Ни за что не угадаешь! — кокетничала Симона. — Я привезла тебе небольшой подарок из Лондона.
— Правда?? Как неожиданно… — искренне обрадовался и одновременно удивился Виктор.
— Я его попозже вручу, хорошо?
— Конечно…
Танец закончился, и они сели на свое место.
— А что ты мне можешь рассказать об этом погребке? — спросил Одинцов.
— Здесь, на улице Monsieur le Prince когда-то звучала музыка Карибских островов. И знаешь, кто привез оттуда музыкантов?
— Кто?
— Христофор Колумб. И вместе с ними тут отплясывал разные танцы, быть может, и похожую румбу.
Снова зазвучала музыка, Симона весело воскликнула:
— О! Это «ча-ча-ча»! Пойдем, я тебя научу!
«Эх, назвался груздем — полезай в кузов!» — и Виктор старательно копировал элегантные движения партнерши.
— Так, так! — щеки девушки раскраснелись. — Не отставай! Три быстрых шага — раз, два, три! И два медленных на два счета — раз, два! Понял??
— Стараюсь — улыбнулся Одинцов.