Девочка, ощущая себя совсем потерянной, взяла кубок и с трудом удержалась, чтобы не вытереть слезы носовым платком.
– Мое имя Норет Крединдейлская, – послушно повторила она. – А что…
– Тише! – прервал ее Алк.
Маевен покорно закрыла рот. Величием своей личности этот человек ничуть не уступает размерам своего тела, подумала она, вытирая глаза грязным рукавом. Его распоряжение нельзя не выполнить.
– А теперь скажите ваше настоящее имя, – приказал Алк.
– Майелбридвен Менестрель, – печально вымолвила Маевен.
Она продолжала думать о Норет. И лишь после того, как обратила внимание, что все уставились на кубок, ей пришло в голову самой взглянуть на него. Старинный кривобокий сосуд сиял голубым светом, хорошо заметным даже в золотом рассветном тумане. А в конце ее длинной тени, выраставшей из еще более длинной тени лошади, на траве и папоротнике, там, где должна была находиться тень кубка, лежало облачко синего тумана. Она заметила, что все воины отряда Алка повернулись и внимательно смотрят именно туда.
– Изумительно! – воскликнул Алк. – Прекрасная работа! Когда я был мальчиком и учился в законоведческой школе, я слышал, что этот кубок некогда использовали для установления правды. – На мгновение, несмотря на владевшее ими беспокойство, перед каждым из четверых возникло видение: Алк, участвующий в гриттлинге. Его команда, должно быть, всегда побеждала. Даже на лице Нависа появилась чуть заметная тень улыбки. – Но мне никогда не приходилось видеть его в действии, – продолжал Алк. – А теперь, юная Майелбридвен, скажите мне еще какую-нибудь ложь.
Сначала Маевен никак не могла придумать, что` бы ей соврать. Но тут ее кобыла дернулась и немного повернулась: животное, очевидно, испугалось сиявшего над головой голубого света. Маевен мельком увидела одетого в алые шелка Лютана. Молодой граф стоял, поглаживая свою лошадь и не отрывая взгляда от кубка.
– Я влюблена в графа Водяной Горы, – проговорила она.
Голубое сияние погасло, как будто кто-то повернул выключатель. Морил невесело хихикнул.
– А теперь правду, – скомандовал Алк.
Маевен готова была сказать: «Я влюблена в…», но заставила себя проглотить эти слова и произнесла:
– Ммм… Э-э-э… Мы нашли меч Адона. Он у меня за седлом.
– Правда? – удивился Алк, когда кубок снова засиял голубым, став похожим на маленькую блестящую луну. – Я считал, что никому не известно, где этот меч находится. Хорошо, хорошо. Теперь передайте кубок юному менестрелю.
Маевен наклонилась и передала кубок. Как только пальцы Морила сомкнулись вокруг ножки, голубой свет снова погас. Алк кивнул:
– Назови свое имя.
– Осфамерон Танаморил Кленненсон.
И как только он договорил, кубок вновь засветился голубым. Морил, не скрывая любопытства, смотрел на него.
– Неправду, – скомандовал Алк.
– Я… э-э-э… я не умею играть на квиддере, – выпалил Морил.
И тут же оказалось, что он держит в руке простой серебряный кубок.
– А теперь скажи: это ты убил Норет Крединдейлскую? – продолжал допрос Алк.
– Нет! – громко сказал Морил, и снова кубок вспыхнул голубым.
Мальчик уставился на него с таким видом, будто вот-вот заплачет.
– Теперь дай его Навису, – продолжал распоряжаться Алк.
Когда Навис заставил кобылу сделать шаг вперед и взял кубок, у него в руке оказалось простое, потемневшее от старости серебро.
– Это вы убили Норет? – требовательно спросил Алк.
– Со всей определенностью заявляю, что я этого не делал. – Навис скосил глаза почти так же, как Морил. Кубок вспыхнул голубым сиянием.
Митт с тревогой ждал своей очереди. Алк оставлял его напоследок, потому что считал виновным. А теперь и вовсе уверился в этом.
И от этой мысли Митту сделалось больно. Впрочем, не меньше его волновал и сам кубок. Если он повел себя предсказуемо с другими – а, судя по поведению Алка, так оно и было, – то с Миттом все пойдет совсем не так: ведь когда он пытался прикоснуться к кубку, окаянная помятая рюмка обстреляла его синими искрами. Парень подозревал, что почему-то очень не нравится этой штуке. Он почти верил, что кубок может объявить его виновным из одного лишь непонятного недоброжелательства. Ему было видно, что его бывшие друзья из Аберата позади Алка стараются не глядеть на него, уверенные в его виновности.
– Теперь ему, – обратился Алк к Навису.
Навис протянул сияющий голубым кубок Митту. Этот свет и, конечно же, тревога Митта заставили его новую лошадь своенравно повернуться. Парень увидел Лютана и всех его людей, уставившихся на него. Одному Аммету было ведомо, что они могли думать.
– Бери! – рявкнул Навис.
Митт схватил железяку.
У-у-ух! Ему показалось, что он зажал в руке большой пучок крапивы, которая не только жжет его ладонь, но еще и мечет синие лучи между его пальцами. Пришлось выпустить уздечку и схватить кубок обеими руками, иначе он уронил бы его. Как же ему было больно! Вокруг его запястий и пальцев потекли ярко-синие потрескивающие ручейки света. Совершенно определенно, кубок ненавидел его ничуть не меньше, чем норовистый Графиня. О-о-ох! И лошадь Лютана не выдержала треволнений, начала брыкаться, но, к счастью, Навис вовремя успел схватить ее за уздечку и натянуть удила.
– Ты можешь заставить себя произнести заведомую ложь? – спросил Алк, следивший за ним без всякого выражения на лице.
– Вот только… ваших шуточек… мне не хватало! – пробормотал Митт сквозь плотно стиснутые зубы. – Чтоб ты сгорел! – обругал он кубок. – Я… я… Вы никогда не делали паровых машин!
Синие лучи, пробивавшиеся между пальцами, исчезли, жжение продолжалось на мгновение дольше, но потом тоже прекратилось. Митт помахал простым серебряным кубком, а заодно потряс и левой рукой. Какое облегчение!
– Чтоб вы сгорели, Алк! Эта штука ненавидит меня! Предупреждаю вас, что теперь я не осмелюсь сказать правду!
– Я сумею тебя заставить, – успокоил Алк. – Ты убил Норет Крединдейлскую?
– Нет! – выкрикнул Митт и весь напрягся, ожидая еще одной атаки со стороны кубка.
Он снова вспыхнул, испуская громкое шипение, но, к удивлению Митта, на этот раз все происходило вовсе не так болезненно. Ощущение больше походило на легкое покалывание.
Голубые лучи, пробивавшиеся между его пальцами, теперь слились в яркий ореол.
– Ага, успокоился наконец! – злорадно сказал Митт.
– Так включается, а так выключается. Пожалуй, я мог бы соорудить что-то в этом роде, – пробормотал Алк. У него вдруг сделался довольный вид, как у человека, выигравшего пари. Не успел Митт, испытывавший немалое облегчение, вернуть кубок Навису, как Алк провозгласил: – Итак, я объявляю всех вас свободными от подозрения в убийстве. А теперь, – обратился он к Маевен, – дайте-ка мне взглянуть на этот меч, юная леди.