– Я так не думаю. Но я удивлен, что ты размышляешь об этом. Большинство благородных дам считают ниже своего достоинства думать о шлюхах.
– Я так не считаю.
Он оценивающе посмотрел на нее, и ей очень захотелось узнать, что он думает.
– Я вижу.
– То есть ты готов мириться с тем, что люди под твоим командованием избивают женщин?
– Нет. Кто это был?
Розалин закусила губу:
– Я не могу сказать.
– Почему?
– Это повредит женщине, если ее обидчик будет наказан. – Он выглядел таким озадаченным, что она добавила: – Ее положение здесь и так очень непрочное.
– А, английская шлю…
Он остановился, увидев выражение ее лица.
– Не называй ее так! Не ее вина, что она влюбилась не в того мужчину. Сердце не обращает внимания на линию фронта.
Робби лишь несколько мгновений выдерживал ее взгляд, словно хотел избежать необходимости тщательно обдумать ситуацию.
– Может быть, и так, но ты не можешь винить моих воинов за то, что они не хотят спать с ней. Должен ли я приказать им делать это?
Она нахмурилась:
– Конечно, нет!
– Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Не знаю, но все это несправедливо. Женщина потеряла ребенка – разве это само по себе не является достаточным наказанием? А теперь она вынуждена терпеть пьяное чудовище и не может даже никому пожаловаться из страха потерять свое место в лагере.
– Меч правосудия не всегда карает по справедливости, Розалин. Прислушайся к совету того, кто это знает.
Розалин посмотрела на него. Ее большие зеленые глаза сверкали возмущением и разочарованием. Робби почувствовал, как в его груди что-то перевернулось и напряглось. Сильно и слишком настойчиво, чтобы это можно было проигнорировать.
Бойд попал в беду, и с каждым днем его положение становилось все хуже. Он хотел ее так сильно, что достаточно было ей приблизиться, и он возбуждался, как подросток, собирающийся переспать со своей первой женщиной.
Ее близость сводила его с ума. Все в ней сводило его с ума. Он не смел смотреть на ее руки, потому что это напоминало ему, как эти нежные белые пальцы обхватили его…
Черт побери, несколько минут удовольствия вылились в целые дни пытки.
Но он не жалел об этом. Как мог Робби жалеть о том, что было одним из самых эротичных, чувственных, интимных моментов в его жизни?
Она, похоже, была единственной в лагере, кто не замечал его терзаний. Дуглас смотрел на него, как на сумасшедшего, Фрейзер – как на забаву, Дейдре – с упреком, Сетон – с предостережением. Дракон пригрозил Робби вонзить кинжал между его ребер, если он тронет ее.
Его напарник говорил это всерьез, хотя Налетчика обычно нелегко было запугать – он ловил десять копий, нацеленных ему в голову во время тренировки у Маклауда, метко названной «погибель». Но Робби много раз видел, как Сетон мастерски владеет кинжалом, чтобы легкомысленно отмахнуться от его угрозы.
Вначале место Сетона в гвардии могло считаться дружеским жестом со стороны Брюса – король был близок с братом Алекса Кристофером, но Бойд должен был признать, что искусство его напарника само по себе уже заслужило это место. Дракон мог метнуть кинжал со смертельной точностью и скоростью, чем не могли похвастать остальные гвардейцы. И вообще ни один из воинов, которых Робби встречал.
Бойд нахмурился, вспоминая их сегодняшнее состязание. Сетон стал гораздо более искусным в рукопашной схватке, чем Робби мог предположить. Он не был таким сильным, как Налетчик, но обладал более быстрой реакцией. И был моложе. Если он когда-нибудь научится справляться со своей горячностью, то станет для Робби достойным противником.
Но в настоящий момент не угрозы Сетона волновали Бойда. Это было другое чувство. Более сильное чувство, которое, казалось, все росло в его груди, затмевая все остальное. Чувство, которое побуждало его победить всех драконов для нее, чтобы больше никогда не видеть возмущения в ее глазах.
Розалин Клиффорд воспринимала все очень близко к сердцу. И в том была ее проблема. И это принесет ей только разочарование и отчаяние. Он это знал. Когда-нибудь она осознает суровую правду, что она не может побороть все несправедливости на свете. Он был почти рад, что его не будет рядом, чтоб увидеть это. Почти.
Но это не означало, что его не тронуло ее негодование по поводу этой девушки. И Робби не мог не думать о своей сестре. Если бы кто-нибудь вроде Розалин был рядом, чтобы встать на защиту Марианн, может быть, она не решила бы, что единственная открытая для нее дорога ведет к краю обрыва.
– Мне очень жаль, – сказала Розалин, кладя руку на его плечо. Робби заставил себя не смотреть на ее руку. – Я не хотела пробуждать в тебе горькие воспоминания. Конечно, ты понимаешь, о чем я говорю.
Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Нежный запах лаванды пропитал все его чувства. Она стояла настолько близко, что ему достаточно было наклонить голову, чтобы их губы слились в поцелуе.
Кровь Робби закипела в предвкушении. Его глаза не могли оторваться от ее прекрасных черт, больших зеленых глаз, темных длинных ресниц, алых губ и нежной как бархат кожи. Он помнил, как она приоткрыла губы, как ее ресницы трепетали над полузакрытыми глазами, как нежные щеки покрылись румянцем, когда он довел ее до высшей точки наслаждения своими руками – и губами.
Господи, как он хотел отведать ее на вкус. Он хотел провести языком между ее ног и услаждать, пока она не выгнется ему навстречу. Пока она не замрет от наслаждения и не наполнит его рот своим соком. Робби, казалось, чувствовал ее вкус на своих губах. Чувствовал теплый шелк ее медовой сладости на своем языке.
Он почти застонал. Желание пронизало все его тело, гулко пульсируя, как барабанная дробь. И Розалин услышала это. Почувствовала это. Ее взгляд затуманился. Рот приоткрылся.
Робби наклонился к Розалин, чувствуя легкую дрожь, пробежавшую по ее телу. Его сердце колотилось. Мускулы напряглись. Пальцы сжались в кулаки, чтобы противостоять искушению. Искушению, которому он был обязан сопротивляться.
Пробормотав проклятие, он сделал шаг назад.
– Мне нужно вымыться перед обедом. – Он не стал дожидаться ее ответа и вышел из палатки.
Проклятие! Он вовсе не убегал. Это было чувство самосохранения.
Но Робби не знал, сколько он еще сможет это терпеть. Это не должно быть долго, говорил он себе. Посланники к Клиффорду должны вернуться со дня на день. Клиффорд согласится на перемирие – что еще ему остается? – Розалин уедет, и Робби на один шаг приблизится к единственной цели, которая имеет значение, – к победе в войне и обретению свободы от английского ига.
Свободы от таких людей, как ее брат.
Он сжал челюсти. Купание в холодной воде поможет ему преодолеть желание. Если бы только воспоминания можно было бы так легко стереть с его тела, как вожделение.