– Это как?

– Очень просто. Вот сюда нажмёшь, – показал Васечкин, – и всё. Он в полной отключке!

– Правда? – обрадовался Петров.

На душе у него сразу стало повеселей.

– Конечно, правда! Только ты не тарахти на эту тему. Папа, небось, вообще забыл про шокеры. Пока они там все будут соображать, что делать, мы с тобой к этому йети подскакиваем и – бздынь! – он валяется. Все – ох, ах, особенно Маша! Представляешь?

– Представляю! – Петров окончательно успокоился, глаза его горели. – Ты молоток, Васечкин! Это, конечно, совсем другое дело.

– Именно! Я тебе сказал – Нобелевская премия будет наша! Знаешь что, давай ещё фонарики возьмём. Пригодятся.

Друзья спрятали шокеры и фонарики в карманы и направились к выходу.

На этот раз пошли все, даже Владик, который слегка прихрамывал. До пещеры добрались довольно быстро. Вошли внутрь и остановились.

Сильный луч фонарика обшарил стены пещеры. Снега в ней, к счастью, не оказалось. Пещера была маленькая – не больше кают-компании вездехода. На потолке блеснули какие-то кристаллы.

– А это что там? – спросила зоркая Маша.

– Это скелет! – ответил, вглядевшись в глубину пещеры, Игорь Петрович.

– Снежного человека? – прошептал Петров.

– Да нет, – рассмеялся профессор, рассматривая скелет. – К счастью или к сожалению, это никакой не йети. Это обыкновенная собака.

– Опять собака! – воскликнул Володя Пашковский. – Такая же находка, как у Рябова.

Он вытащил видеокамеру, стал снимать находку.

– Именно, – задумчиво сказал старший Васечкин. – Давайте заберём этот скелет с собой, вернёмся и рассмотрим повнимательнее. Больше тут, кажется, ничего интересного для нас нет.

Так они и сделали.

17. Болезнь хитрости

На столе лежали собачьи кости, все сидели вокруг, внимательно их разглядывали. Белые кости с чуть желтоватым оттенком. Узкий череп смотрел пустыми глазницами. Профессор сообщил о находке на базу, затем вооружился лупой и теперь изучал кости самым тщательным образом. Все ждали, что он скажет.

– Совсем не страшный череп, – прошептал Петров.

– Это же не динозавр, а собака, – резонно прошептал в ответ Васечкин. – И не ракобраз даже.

– Жалко, что шокеры не пригодились, – вздохнул Петров.

– Ещё, может, пригодятся, – успокоил его Васечкин. – Всё впереди! Держи его при себе на всякий случай.

– Хорошо, – кивнул Петров.

– Я ничего не понимаю, – наконец заговорил Игорь Петрович. – На костях нет никаких мягких покровов. Мяса и кожи. Они совершенно чистые. И на них много маленьких царапин. Как будто их очистили ножом. И снаружи, и внутри. Загляните в череп!

– Откуда здесь вообще могла взяться собака? – спросил Пашковский. – В центре Антарктиды?

– Ну, это объяснимо, – сказал профессор. – Не так далеко отсюда проходили маршруты нескольких исследователей. Собака могла сбежать, заблудиться. Такое вполне может произойти, так что это совсем не удивительно. Мумифицированные тела тюленей-крабоедов находили очень далеко от моря – в сухих долинах Антарктического континента. Роберт Мэрфи из Американского музея естественной истории пишет о том, как с помощью углерода-14 удалось определить возраст этих мумий. Им более двух тысяч лет.

– И мумии поморников находят, – сказал Саша. – Они постепенно высыхают, замораживаются.

– Поморники – это кто? – тихо спросил Петров у Васечкина.

– Понятно кто, – пожал плечами Васечкин, – это полярники, как мы.

– Да нет же! – рассмеялся услышавший его ответ Владик. – Поморник – это такая большая морская птица.

Маша покачала головой, выразительно покрутила пальцем у виска.

– Но наша собака – не мумия, Игорь Петрович, – задумчиво сказал Володя. – Это чистый скелет.

– Чисто обглоданный скелет, – уточнил профессор.

Он был очень серьёзен.

– Похоже, Петя, ты не зря говорил о снежном человеке, – усмехнулся Саша.

– А может, действительно, это он сожрал нашу собаку? – спросил Васечкин. – А, пап?

– Вряд ли, – вздохнул Игорь Петрович. – К сожалению. Никакое человекообразное существо так отполировать скелет не смогло бы. Это могли бы быть насекомые, – продолжал он. – Но в Антарктиде есть только низшие насекомые. Вилохвостки, ногохвостки…

– Здесь есть и непаразитические клещи, – подхватил Володя. – Новозеландец Кейт Уайз нашёл их в горах на Земле Виктория.

– Да, это известно. Ещё есть бескрылые мухи на побережье. Но это, – Васечкин-старший обвёл рукой лежащие на столе кости, – похоже на работу личинок жуков-могильщиков или чего-нибудь в этом роде. А жукам тут делать нечего. Им нечем питаться.

– Я вам хочу кое-что рассказать, – встрял в разговор Федя Шутов. – Прошлым летом я ходил по Кавказу. Перевалы Хотю-Тау и Хасантой-Сурульген. И вот на леднике, гляжу – в лужице оттаявшей воды плавают этакие чёрненькие насекомые…

– Здоровые? – не выдержал Петров. – В смысле, большие?

– Да нет, – улыбнулся Федя. – Маленькие. Миллиметра в два, не больше. Там был один биолог – он сказал, это глетчерная блоха. А чего она ест, бог знает.

– Ну уж глетчерная блоха во всяком случае не ест собаку, – сказал профессор.

– В отличие от блохи обыкновенной! – подхватил Саша.

– Вы всё шутите, – вздохнул Володя, – а я ничегошеньки не понимаю.

– Понять и в самом деле трудно, – подтвердил Игорь Петрович. – Загадочные кости!

– «Мне смертию кость угрожала!» – процитировал Владик.

– Тоже «Евгений Онегин»? – поинтересовался Васечкин.

– Нет, – улыбнулся Владик. – Но ты не далёк от истины. Это тоже Пушкин.

И он с удовольствием продекламировал:

Так вот где таилась погибель моя!

Мне смертию кость угрожала!

Из мёртвой главы гробовая змия

Шипя между тем выползала;

Как чёрная лента, вкруг ног обвилась:

И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

– Ты что, Васечкин! – возмутилась Маша. – Это же «Песнь о вещем Олеге».

Мы же её в прошлой четверти проходили. Или ты опять болел?

– А что, я не имею права болеть? – спросил в ответ Васечкин. – С каждым может случиться! Может, у меня хроническая болезнь. Скажи, Петров?