Когда Хансен рассказал все, что знал, пол и мебель вокруг были залиты кровью, а живот и бедра датчанина блестели от сочащейся крови и лимфы.
– Ты похож на освежеванную тушу, – заметил Сарко, разглядывая его. – А мог бы умереть не таким уродом, если бы сразу сказал все, что мне нужно. – С этими словами он сделал шаг вперед и с размаха вонзил лезвие в солнечное сплетение датчанина, который захрипел и задергался, едва не испачкав Сарко кровью. Тому пришлось упереться рукой в живот Хансена, чтобы удержать его на расстоянии. Он нажал на клинок, и нож двинулся сверху вниз, рассекая мышцы брюшной полости. Из горла датчанина вырвался пронзительный крик, и Сарко пожалел, что не заклеил ему рот скотчем. Но было уже поздно. Он разрезал живот до лобковой кости, отложил нож и взялся руками за края раны. Раздвинул их как можно шире, позволяя внутренностям выпасть наружу и рассыпаться по полу.
– Вот так в самый раз! – пробормотал Сарко, отступая. – Ну, и воняешь же ты!
Сарко вспоминал об этом без наслаждения. Все-таки Хансен не был непосредственным виновником того, что случилось с Принцессой. Не то, что те, другие.
Дома у старшего лейтенанта Самсонова Сарко тоже побывал. На то, чтобы открыть два современных сложных замка, ушло около десяти минут. Наверное, профессиональный взломщик справился бы быстрее, но Сарко привык решать иные проблемы. И вообще он считал, что для проникновения проще пользоваться окном. Другое дело, что он не хотел оставлять следы своего присутствия в квартире полицейского.
Сарко отметил, что старший лейтенант позаботился о безопасности своего жилища. Наверное, думал, будто зло может попытаться вломиться к нему в любую минуту.
Осмотрев квартиру и проведя самый поверхностный обыск, Сарко за четверть часа обнаружил три ножа, спрятанных так, чтобы их можно было легко выхватить и пустить в ход, а также два пистолета – «вальтер» и «глок» – прикрепленные с нижней стороны столешниц на кухне и в гостиной. Все это отдавало паранойей. Интересно, что бы сказал о Самсонове психиатр?
Сарко заинтересовался двумя фотографиями на полке.
На одной, вставленной в позолоченную вычурную рамку, были пожилые мужчина и женщина – очевидно, родители старшего лейтенанта. От нее еще пахло как от новой вещи. Должно быть, рамку выбрала и подарила Самсонову вместе с фотографией мать, причем совсем недавно.
На другом снимке была серьезная девушка-подросток в голубой майке и желтых шортах. Эта фотография была в детской рамке с рельефными плюшевыми мишками и лошадками на подставках. От нее никак не пахло.
Сарко подумал, что это, должно быть, сестра Самсонова – та, которую убили много лет назад. Возможно, именно поэтому владелец квартиры стал полицейским. Он тоже жаждал мести. Сумел бы он понять Сарко, если бы узнал, почему тот снимает кожу со своих жертв? Скорее всего, нет. Для старшего лейтенанта преступники были частными случаями проявления абсолютного зла. Он преследовал их, загонял, как волк, а затем перегрызал горло.
Сарко поступал иначе: ждал в мутной воде, пока жертва потеряет бдительность. Они с Самсоновым были разными. Хладнокровный убийца, единственный раз в жизни почувствовавший любовь, и юноша, преследующий призрак, перевернувший его детское представление о мире.
Уходя из квартиры, Сарко аккуратно запер за собой дверь на оба замка. Теперь он знал, что Самсонов опаснее, чем он думал. Фанатичность полицейского могла привести его к разгадке раньше, чем закончится охота крокодила. Этого нельзя было допустить.
* * *
– Валер, смотри! – Коровин вдруг подался вперед и развернул ноутбук монитором к Самсонову. – Что это за фрукт?
– Неужели дождались?! – поразился Дремин, соскакивая с дырявого дивана.
– Спокойно! – Самсонов постарался держать себя в руках, но охотничий азарт уже захлестнул его. – Лица не видно! Может, он просто мимо идет, в другую палату.
Мужчина на экране остановился перед дверью и взглянул на табличку с номером. В руке у него был огромный букет ромашек.
– Он сюда, сюда! – возбужденно прошептал Дремин, не отрывая глаз от монитора. – Наш клиент!
Мужчина шагнул вперед, протянул руку и толкнул дверь. Через секунду он исчез в палате Малинина, но полицейские уже выскакивали в коридор, на ходу вытаскивая оружие.
Самсонов, несмотря на легкое головокружение, оказался впереди. Ему пришлось схватиться за откос, чтобы затормозить. В палату они с Дреминым и Коровиным влетели почти одновременно.
Антонов обернулся, когда дверь с грохотом распахнулась, и глаза у него полезли на лоб. Букет ромашек выпал из рук, он ошарашено отступил от постели Малинина и тут же был сбит с ног Дреминым и Коровиным. Самсонов взглянул на Малинина. Тот смотрел на происходящее в явном замешательстве, но был в полном порядке.
– Не успел! – с облегчением выдохнул Самсонов, переведя взгляд на Антонова, на запястьях которого уже защелкивали наручники.
– В чем дело?! – подал наконец голос Малинин.
– Все в порядке, – отозвался Самсонов, убирая пистолет в кобуру. Он был рад, что не пришлось им воспользоваться. Оружие всегда вызывало у него отвращение. – Небольшая полицейская операция. – Он поднял с пола опрокинутый складной стул и присел. В голове словно работал отбойный молоток. Казалось, череп вот-вот лопнет, и мозги разлетятся по всей палате. – Мы уже уходим. Отдыхайте.
– Я требую объяснений! – Малинин попытался приподняться на кровати. – Что тут происходит? Зачем вы хватаете парня?
Дремин и Коровин тем временем подняли с пола Антонова. Вид у того был испуганный и ошарашенный.
– Мы вам все объясним, но чуть позже, – твердо сказал Самсонов, с трудом вставая. – Все, пошли! – кивнул он своим сотрудникам.
Антонова выволокли в коридор. Из палаты доносились негодующие крики Малинина. Через несколько секунд показалась дежурная сестра. При виде трех полицейских она встала как вкопанная.
– Это что такое? – спросила она, нахмурившись. – Что вы тут устроили?
– Спокойно, гражданочка, – развязно ответил Дремин, сажая Антонова на скамейку у стены. – Полицейская операция. Все уже закончилось, возвращайтесь к своим обязанностям.
– Поучи меня еще, сопляк! – не растерялась медсестра. Она решительно направилась к палате Малинина. – Будоражите мне тут больных!
– А где наша группа поддержки из соседней палаты? – поинтересовался Самсонов, вдруг осознав, что Морозов и Рогожин, изображающие пациентов, до сих пор не объявились.
Коровин заглянул в соседнюю палату и появился через полминуты.
– Они на процедурах! – сообщил он саркастически. – Их увели десять минут назад. Надеюсь, на гастроэнтероскопию. Мне однажды делали.
– Класс! – прокомментировал Дремин. – Я говорил, что затея дурацкая! Чудо, что она сработала.
– Победителей не судят, – пробормотал Самсонов.
Он смотрел на Антонова, и тот ему совершенно не нравился. Во-первых, страх на его лице выглядел слишком натуральным, во-вторых, он был слишком молод для того, кого они ждали. Но в любом случае разбираться с тем, зачем Антонов явился к Малинину, да еще за пять минут до конца периода посещений, будут в управлении.