– Впрочем, постойте, – передумала она. – Я… Меня заинтересовала картина у вас в витрине. Как там она называется… «Содержанка», кажется?
– Ах, да! – улыбнулась женщина. – Ею многие интересуются. Я думаю, она принадлежит кисти какого-то малоизвестного художника. Вообще-то, картину, насколько мне известно, собираются продавать в конце месяца, хотя официально об этом еще не объявлено.
У Кейт перехватило дыхание.
– Собираются продавать? – как эхо, повторила она.
– Да. Один коллекционер решил расстаться с частью своих экспонатов.
– Понятно, – чуть слышно пробормотала Кейт, опустив голову и судорожно сглотнув.
– Вам нехорошо? – насторожилась сотрудница галереи. – Вы что-то вдруг сильно побледнели.
– Я… Видите ли, я знакома с человеком, фамилия которого указана на табличке.
– Понятно.
– Просто раньше я не знала, что… он коллекционер…
– О, мистеру Монроу принадлежит прекрасная коллекция произведений искусства. Он великолепно разбирается в живописи и обладает отменным вкусом. Этот человек из числа тех, кто очень тонко чувствует искусство. – Она вдруг замолчала и нахмурилась. – Вы правда чувствуете себя хорошо? Может, принести вам воды или вызвать врача?
– Нет-нет, все нормально.
– Если хотите, присядьте где-нибудь в уголке и отдохните.
– Спасибо. Я… Мне пора идти.
В голове у Кейт гудело, во рту пересохло, а тут еще и живот заболел. Она вышла на улицу и порылась в сумочке, отыскивая мобильник.
Так, значит, Алекс – коллекционер.
Она потратила столько времени и сил, не отвечая на его звонки, избегая любых контактов. Но теперь надо срочно с ним связаться. Она должна все знать.
Стоя на углу, Кейт видела, как прохожие притормаживают возле витрины, глазеют на ее портрет. «Смотрите-смотрите, любуйтесь, вот она я, голая, в чем мать родила, меня можно разглядывать всем кому не лень. Любуйтесь, пока еще есть такая возможность, скоро меня продадут».
В трубке раздался далекий гудок: сейчас там, далеко за океаном, в другом полушарии, ответят на ее звонок. Но…
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны обслуживания. Попробуйте перезвонить позже… Аппарат абонента выключен или находится вне зоны обслуживания. Попробуйте перезвонить позже…»
Последнее, что Кейт помнила, был чей-то крик и странное ощущение, будто тротуар вдруг ринулся ей навстречу.
А дальше – темнота. Она потеряла сознание.
* * *
В Эндслей Джек с Рейчел вернулись уже ближе к вечеру и увидели, что на дорожке возле дома стоит машина Джо. Открытый багажник сплошь забит какими-то коробками.
– Что бы это значило? – поинтересовалась Рейчел.
И тут же на узенькой дорожке сбоку от дома появилась Джо. Она с трудом тащила со стороны коттеджа очередную, особенно громоздкую коробку.
– Позвольте я помогу! – Джек бросился к бывшей экономке, чтобы взять у нее груз.
– Спасибо, – сказала она, тяжело дыша, и улыбнулась обоим. – Я уже и забыла, как это хорошо, когда рядом есть мужчина! – Она протянула Рейчел руку. – Добрый вечер, меня зовут Джо Уильямс. Я раньше работала здесь экономкой.
Рейчел пожала ей руку.
– Рейчел Деверо, – представилась она. – Освобождаете помещение?
– Не по своей воле, правду сказать. Я совсем забыла про чердак. А мать сегодня проснулась ни свет ни заря, вспомнила и тут же меня разбудила. Я сперва перепугалась: думала, и правда что серьезное случилось. «Джозефина, – говорит, – надо срочно забрать с чердака кое-какие вещички!» Не поверите, сколько хлама может накопить одна старушка. – Она тяжело вздохнула. – Нет, вы только посмотрите на эти вещички! И куда, интересно, мы будем все это складывать? Ума не приложу, что с таким количеством рухляди делать. Ну скажите, зачем это все ей понадобилось? – И Джо удрученно покачала головой.
Джек поставил коробку рядом с машиной.
– Как это вам удалось стащить ее вниз? По-моему, эта коробка весит не меньше тонны.
– Да я и не то еще могу поднять. Помните, я рассказывала, что мы с бывшим мужем несколько лет держали гостиницу, черт бы ее подрал! Ну так вот, все было на моих плечах.
Джек загрузил коробку в багажник.
– Что у вас там? Книги?
– Да всего понемножку. Я же говорю, в основном всякий хлам.
Джо открыла коробку, порылась сверху. Там лежали пачки старых газет и журналов (некоторые столь ветхие, что рассыпались прямо на глазах), кусок выцветшей от времени кремовой тафты, мотки пряжи, незаконченное вязанье, старая грелка, парочка потерявших форму платьев…
– Похоже, личное имущество, – сказала Рейчел, доставая смятую, бесформенную женскую шляпку без полей, с полуоторванной черной вуалью.
– Эх, – тяжело вздохнула Джо, уперев руки в бока. – Ну вот скажите: есть здесь хоть одна вещь, которая действительно чего-нибудь стоит?
Она взяла моток выцветшей добела пряжи и незаконченное детское одеяльце, прошитое грубыми, неровными стежками.
– Господи! – Джо просунула палец в дырку, пошевелила им и швырнула одеяльце обратно в коробку. – Дом и так забит до отказа всякой рухлядью. Придется отвезти все это на какой-нибудь благотворительный базар.
– Погодите-ка… – На самом дне Рейчел откопала довольно большой деревянный ящик. – Неплохая вещь, – сказала она, осматривая его со всех сторон.
В длину он был где-то около двадцати двух дюймов и приблизительно дюймов четырнадцать в ширину; красного дерева, крышка инкрустирована слоновой костью в виде кельтского шнурового орнамента.
– Что это? – заинтересовалась Джо.
– Несессер для письма. Скорее всего, изготовлен в Викторианскую эпоху. Использовался, как правило, во время путешествий. Видите, внутри хранились чернила, перья и бумага, а на крышке можно писать, места вполне хватает. – Рейчел попыталась его открыть, но крышка не поддавалась. – Тут нужен ключ. Кому-то понадобилось запереть его. – Она перевернула несессер и осмотрела низ. Там была прилеплена небольшая потемневшая от времени бирка. – «Бенедикт Блайт, Тир Нан Ог, Ирландия», – вслух прочитала она. – Случайно, не знаете, кто это?
Джо наклонилась, чтобы получше рассмотреть бирку:
– Ах, да! Это отец Ирэн. Он, кажется, был писателем или историком – что-то в этом роде…
– Отец Ирэн Блайт? – уточнила Рейчел.
– Совершенно верно.
– Ну, тогда… – Она снова перевернула несессер. – Если он и в самом деле принадлежал отцу сестер Блайт, то это довольно ценная вещь. Коллекционер отдаст за него кучу денег. И разумеется, на благотворительном базаре этому несессеру точно не место.
Джо сморщила нос: