И даже не смогла до конца открыть глаза, когда мою голову приподняли чьи-то руки и под шею легла мягкая ткань. Только как-то смутно различила крылатый силуэт рядом, услышала тяжёлый вздох и, кажется, тихо застонала от боли, когда кто-то начал осторожно, но сильно массировать мою руку, держа её в воде и не позволяя вырваться.
Постепенно, подчиняясь умелым прикосновениям, плавно переходящим с пальца на палец между костяшками к запястью, потом к локтю и выше, к плечам, боль и напряжение уходили, растворяясь в горячей, ароматной воде, которая и не думала остывать. Такая же участь постигла и шею. И я едва не замурлыкала от удовольствия, хотя в какой-то момент хотелось едва ли не плакать от облегчения. И всё это время я так и не смогла заставить себя выйти из состояния сонной полудрёмы.
Даже когда почувствовала, как волосы внезапно намокли и потяжелели. И только когда вода как-то незаметно исчезла, я оказалась закутана в мягкую пушистую ткань, то чуть было не проснулась, но вновь расслабилась и погрузилась в полузабытьё, почувствовав, что кто-то удерживает меня на руках, бережно прижимая к сильной, тёплой и, кажется, обнажённой груди.
Но мне было как-то всё равно. Я ощутила себя слабым и беззащитным ребёнком, у которого даже не было сил на то, чтобы хотя бы просто самостоятельно, без поддержки, передвигаться в пространстве. В такие редкие моменты всегда хотелось, чтобы о тебе заботились, оберегали, ухаживали… И почему-то именно сегодня это желание сбылось.
Я чётко это поняла, когда демон меня всё-таки разбудил, несильно тряхнув за плечи и насмешливо позвав по имени. С трудом разлепив глаза, я смутно узнала комнату, как и кровать, на которой сидела, прижимаясь к Ариатару. Это была его спальня, но задумываться об этом не хотелось – глаза упорно закрывались, и я опять начинала проваливаться в полудрёму. Но эрхан дал мне это сделать только после того, как заставил переодеться в уже знакомую рубашку и выпить какое-то зелье из тёмной склянки. Всё это я проделала не открывая глаз и, сползя на кровать, свернулась в клубок, мгновенно заснув.
И уже не чувствовала, как меня накрыло тёплое одеяло, как виска коснулись прохладные губы демона, а его руки начали аккуратно распутывать, расчёсывать и просушивать мои волосы…
Мне снилось что-то странное. Я шла по ночному лесу, чувствуя, как босые ноги утопают в тёмной, мягкой и прохладной траве, шелковистой на ощупь. Вокруг меня возвышались многовековые деревья, могучими стволами устремляясь в небо, извилистыми, сучковатыми ветками переплетаясь между собой, высоко в небе создавая густой листвой пушистый купол над моей головой. Частые кусты, вопреки всему, мягко шуршали ветками, не создавая привычно-пугающие тени, слышался спокойный, умиротворённый стрёкот сверчков да лёгкий, ненавязчивый треск цикад, прятавшихся в частых цветах, распускающихся только ночью. Их приятный аромат распространялся вокруг, смешиваясь с незабываемым, ни с чем не сравнимым запахом ночного леса.
Несмотря на то что небо не было видно, а сквозь листву не пробивалось ни единого серебристого лучика лунного света, тьма вокруг не казалась мне жутковатой, а за ближайшими деревьями не чудилось притаившееся там зло.
Здесь было тихо, спокойно… умиротворённо. И я шла, с любопытством осматриваясь вокруг, не чувствуя ни усталости, ни слабости, ни волнения. Я чувствовала покой на душе.
Неожиданно тропинка, которая была еле различима под ногами, привела меня к странному зданию…
Нахмурившись, я шагнула вперёд, выходя из-под защиты могучих деревьев, и замерла, вскинув голову и невольно оглядывая представшую передо мной громаду, похожую на часть разрушенного когда-то замка. Два каменных лица, похожих до невозможности, но всё же в чём-то разных, обрушившиеся каждое ровно наполовину, они когда-то были невероятно огромными колоннами, от которых отходили толстые стены, сейчас потрёпанные и обветшалые, затянутые мхом и вьющимися растениями. Между лицами не было прохода, лишь каменная пыль и крошка на полу, а где-то высоко вверху виднелась полуразвалившаяся арочная крыша, зияя огромными рваными дырами, сквозь которые было видно хмурое тёмное небо. Проход вёл внутрь, в некогда, несомненно, красивое и величественное здание, и там, где-то глубоко внутри, меж двух стен, в том месте, где арочный свод потолка был совсем целым, неярко светилось что-то, отдалённо похожее на высокое витражное окно.
Невольно нахмурившись, я смело шагнула вперёд, чувствуя, как меня манит этот свет. Ни капли не сомневаясь, я прошла мимо безмолвных стражей, имеющих лишь половины своих некогда прекрасных лиц, не смотря по сторонам, где в стенах виднелось множество глубоких ниш. По мере того как разрушенный вход оставался позади, свет разноцветной мозаики большого окна становился всё ярче, вынуждая ускорять шаг. Но я заставила себя не спешить, ступая на толстую мягкую ковровую дорожку приятного алого цвета с зелёным витиеватым кантом по краям. И даже тогда, когда она привела меня к ступеням, коротким и небольшим, всего трём, я заставила сердце замедлить свой стук и вовсе остановилась, не поднявшись на возвышение, на котором стоял квадратный каменный алтарь.
А на нём, распространяя жемчужно-белый, перламутровый свет, который отражался в окне за алтарём, заставляя цветную мозаику играть всеми красками, лежала большая книга в необычной светло-серой обложке с золотистыми прожилками. С тонкими, металлическими углами, странной печатью из незнакомого металла посередине и вязью старинных рун вокруг неё. Я с трудом, но узнала их.
Это был старый, давно утерянный диалект светлых эльфов, который не использовался в наше время даже для заклинаний. Его знали лишь единицы, и конечно же жрицы Латимиры немногие, но всё же входили в их число. То, чему нас учили, порой не поддавалось никакой логике, но объяснение этому было простое. Мы обязаны были знать всё.
И если этот язык, что я сейчас вижу, и древняя магия, исходящая от книги, которую чувствую… то получается, что здесь и сейчас… Этот замок, этот лес, этот город…
– Эл’сомирон, – тихо выдохнула я, не обратив внимания на то, что, вопреки всему, я говорю вслух.
В конце концов, это же просто сон.
Призрачный город светлых эльфов, тот самый, который вот уже две недели безуспешно пытаются отыскать Ариатар, Рик и Кейн, уходя рано утром и возвращаясь поздно вечером, тратя все силы, отбиваясь от нечисти и нежити, цепляя на себя всякую гадость, вроде сегодняшнего репейника. Тот самый, разгадку местонахождения которого пытались найти умнейшие и сильнейшие маги всех времён. И тот самый, который так неожиданно, легко и просто вот так сам явился мне во сне.
А может, я и сама бывала в нём раньше?
– Это вряд ли, девочка, – раздался тихий, мягкий смешок за моей спиной, заставивший меня резко обернуться. – Эл’сомирон канул в Бездну задолго до твоего появления на свет.
– Вы… – Увидев стоявшего в нескольких шагах от меня молодого мужчину, я удивлённо замерла под тёплым, немного смеющимся взглядом его серых глаз.
Плавные, удивительно пропорциональные черты лица, чувственные губы, изящно изломленные светлые брови, придающие выражению лица мягкость, прямой нос с едва заметной горбинкой и упрямый подбородок. Одежда белая, с серебром: белые свободные брюки, белые рубашка и сюртук с вышивкой, длиной немногим выше колена, серебристый жилет и шейный платок в тон. Тонкий серебряный обруч удерживал светлые волосы до плеч, которые скрывали уши, но я знала, какие они. Обычные. Это был не эльф.