– Слушай, если ты не собьешься с правильного курса, то в следующую командировку поедем вместе, – радостно сказал майор. И добавил: – Кстати, я говорил о тебе с генералом. В принципе, он не возражает, но прежде хочет на тебя взглянуть.
У Дубова получилось. Взяв себя в руки, он привел физическую форму в надлежащий вид, пить стал в разы меньше, а в известной клинике исправил зрение. И в итоге после личной встречи с Шестопаловым был зачислен в штат группы Новикова.
* * *
Наконец под утро группа прибыла в первую точку, и Новиков сразу же доложил об этом в Москву. Лучше бы не докладывал…
С самого начала операция шла нештатно.
Сначала накрылся бронзовым тазом долгожданный отпуск.
Потом генерал Шестопалов поставил малопонятную задачу по поведению разведки в приграничной с Турцией полосе. Лучше и привычнее было бы получить приказ покрошить головы тем, кто занимается незаконной перевозкой нефти или что-нибудь в этом роде. А тут крадись по ночам как герой-любовник. В общем, не задача, а цирк с конями. Только в связи с кризисом окна в цирке побило, а кони передохли. И теперь по пустой арене гуляет пахнущий навозом ветерок.
Окончательно настроение испортила травма ноги. Проехав на склоне по какому-то заостренному камню, Новиков получил приличной длины порез мягких тканей чуть ниже колена. Дубов, конечно, обработал рану, сделал пару уколов, но дискомфорт при ходьбе все равно ощущался. К тому же кровотечение продолжалось – Павел чувствовал, как повязка намокла и стала тяжелее.
Матерясь про себя, он вернул связисту трубку от станции спутниковой связи. Только что генерал скорректировал задачу. Точнее, не скорректировал, а поставил совершенно новую.
Теперь группе надлежало не фиксировать проезд и проход по приграничным дорогам боевиков из Турции, а уничтожать цистерны с нелегальной нефтью. Конкретно – взрывать все, что двигается с турецкими номерами в обе стороны. Ну и, конечно, фиксировать на цифровую аппаратуру движущийся с нефтью транспорт.
– Турецкие контрабандисты покупают нефть у боевиков Исламского государства в немалых количествах, – открытым текстом сказал Шестопалов. – Они сами перевозят купленную нефть на собственных грузовиках, так что ошибки быть не может. Заметите турецкие номера – уничтожайте. За сутки через границу транспортируется до сорока тысяч баррелей, за что боевики выручают до полутора миллионов долларов. Для них это очень приличные деньги, и ты со своими ребятами должен уменьшить этот поток…
С одной стороны, данная задача была привычнее и понятнее. С другой – если бы о ней известили до начала операции, то оружие и снаряжение бойцы взяли бы с собой совершенно другое. И уж, конечно же, разжились бы управляемыми фугасами. С ними-то выполнять такую задачу – одно удовольствие.
Новиков снова развернул карту и подсветил небольшим фонарем – небо начинало светлеть, но солнце еще находилось далеко за горизонтом.
– Ближайшая дорога находится в двенадцати километрах северо-восточнее первой точки, – шептал он, елозя пальцем по плотной бумаге. – Днем отдохнем, а вечерком двинемся в ту сторону. Дорога асфальтированная, значит, обязательно кто-нибудь поедет. Только есть одна проблемка…
Его палец завис на дальнем склоне горной гряды, стоявшей на пути к цели. Судя по изогипсам, почти сливавшимся в сплошной штрих, крутизна данного спуска была предельной.
Новиков вздохнул.
– Придется использовать альпинистское снаряжение…
* * *
Всевозможных веревок бойцы группы всегда брали с собой в большом количестве. Имелась тонкая леска для растяжек и сигнальных мин. Был в запасе обычный шнур для того, чтобы связать пленного. Для операций в горной местности или в условиях города прихватывали простую парашютную стропу и специальный фал, используемый альпинистами. Стропа была достаточно прочной и тонкой. Ну а надежнее специального фала, изготовленного с применением кевларовой нити, еще никто ничего не изобрел.
Мотки лесы, стропы и обычного шнура таскали во внешнем отделении РД. Фал – на поясах. Единственным минусом такого прочного шнура были его плохая гибкость и чрезвычайная упругость. Хороший пояс шириной в шесть петель давал пятьдесят метров армированного фала. Причем на роспуск уходило не более тридцати секунд.
Ранним утром группа взобралась на вершину гряды и осторожно подошла к опасному спуску.
– Ого, – присвистнул санинструктор. – Да тут костей не соберешь.
– А ты их не разбрасывай, – подмигнул Кудин.
– Ничего, как-нибудь спустимся, – прогудел снайпер. – Какая тут высота, командир?
– До верхнего «балкона» – сто двадцать метров. До нижнего чуть меньше.
Скала, по которой предстоял спуск, в действительности не была отвесной. Ее уклон составлял градусов десять-двенадцать. На тренировочных сборах бойцы группы преодолевали и не такие препятствия. Но одно дело тренироваться в мирных условиях на российском Кавказе и совсем другое – лазить по горам на территории противника.
– Распускайте фалы, – скомандовал майор. – Делаем две связки. Каждая из четырех пятидесятиметровых кусков. Одна – основная; вторая – страховочная.
У края пропасти закипела работа. Четверо готовили связки. Четверо проверяли и настраивали альпинистское снаряжение: стальные карабины, магнезию, страховочные системы, спусковые устройства, связки, стяжки, зажимы, пластыри, ролики, проушины, блоки… Двое вбивали в скальную породу болты и монтировали на них шлямбуры.
Через час все было готово и группа приступила к спуску.
Вниз шли по одному с отдельной верхней страховкой для спускающегося. Это был один из самых надежных способов, многократно испытанных в горных операциях. Правда, страхующий при данном способе тоже подвергался немалому риску и мог потерять контроль над веревкой. Труднее всего приходилось последнему – его страховать было некому. Поэтому последним в таких спусках, как правило, шел Новиков.
«Не сложнее, чем затяжной прыжок с парашютом», – успокаивал он сам себя, зависнув на фале. И припомнил свой первый прыжок на первом курсе военного училища…
С раннего утра в казарме было радостное оживление.
Прыжки! Наконец-то!!
Но на аэродроме оживление поутихло. Многим курсантам стало жутковато, и начал выплескиваться через край черный юмор, которым каждый старался нивелировать страх. Если кто-то криво ухмыльнется с мыслью: «Тоже мне, слабаки!», значит, он из тех, кто поддерживает парашютный спорт только сидя на диване, а в воздух так и не рискнул подняться.
Прыжки начались с инструктажа, похожего на страшные истории Хичкока.
– Если вы падаете в водоем… Если вы летите на провода ЛЭП… Когда вас несет на купол товарища… Если ваш купол зацепился за стабилизатор самолета…
Несмотря на то что ранее на занятиях им долго и детально вдалбливали все действия в особых случаях, инструктаж продлился около трех часов. После его окончания попрыгали по очереди из стоящего на бетонке самолета, затем отправились на вышку с площадками в триста, шестьсот и девятьсот метров. Уже там начался естественный отбор: вывих ноги или перелом ключицы – езжай отдохни в санчасти.