Следующий этап назывался «игрой в допрос разведчика». Курсантов повесили на штапели, чтобы почувствовали, как можно управлять парашютом. Болтаешься на лямках, а инструктор вопросики каверзные задает о том, что делать в такой-то ситуации. Не ответил – свободен. Однако там отбор был весьма условный – после штапеля к прыжкам допустили даже тех, кто не ответил вообще ни на один вопрос.
После медкомиссии курсантов ждал на рулежке обычный Ан-2, именуемый в народе «кукурузником». Внутри этого «лайнера» молодые парни впервые узнали, как себя чувствуют продукты в блендере. За полминуты пробега он разогнался до ста семидесяти километров в час. При этом его трясло так, что всем казалось – быстрее разобьешься на самолете, чем с парашютом.
Самолет оторвался от полосы и стал по кругу набирать высоту.
Курсанты опять повеселели: «Давай еще выше, чего так мало?!»
Потом открыли дверь, и пацаны с ужасом глянули вниз – на расчерченную дорогами и полями матушку-землю. Да, все находившиеся в чреве самолета отлично знали, что согласно большинству источников из ста тысяч прыжков смертельным исходом в среднем заканчиваются всего тридцать. Человек с большей вероятностью может погибнуть в автомобильной аварии, чем в результате прыжка с парашютом. К примеру, в подводном плавании количество смертей в два раза выше. Но все это была математика, а впереди маячил овал открытой дверцы.
Новиков стоял перед раскрытым проемом на высоте девятьсот метров с двадцатикилограммовым парашютом за спиной и слушал завывания двигателя. Инструктор постучал по плечу. И он, ни о чем не думая, сиганул вниз.
Его закрутило, дыхание сперло. Это было сравнимо с прыжком в ледяную воду.
Дальше отрепетированное: «521, 522, 523».
Кольцо! Есть кольцо!
Купол! Есть купол!
Чека! Есть чека!
А потом неистовый крик своим товарищам:
– Расчекуйся!
Это кричали все, чтобы ничего не забыть.
Дернул, посмотрел вокруг себя, покрутился – самолетик уже далеко. После трех секунд свободного падения последовали три минуты спуска на парашюте.
Наконец приземление – жесткий удар, два кувырка и гашение купола.
* * *
Спуск обошелся без приключений. Если не считать того, что в трех метрах от финишной площадки заклинило стопорный механизм.
Парни стояли внизу и, вытянув к небу руки, ждали приземления командира, а он болтался на фале как отвес каменщика и ничего не мог поделать с проклятой железякой. Пришлось тащить из ножен «Басурманина»…
Вряд ли он мог объяснить, почему так приглянулся этот нож.
Стальной прямой однолезвийный клинок. Без долов, вороненый. Линия лезвия слегка вогнута. Рукоять стальная, полая, с тремя шероховатыми утолщениями. В рукояти имелся пенал с элементами жизнеобеспечения. Вата, таблетки для обеззараживания воды, игла, четыре рыболовных крючка, три ветровые спички. Помимо этого три свинцовых грузила, булавка, пластырь, пять метров лески, три метра нитки, шило, иголка. Утолщенная крестовина могла использоваться в качестве молотка.
Ножны состояли из двух шарнирно соединенных половин с внутренними полостями. При необходимости они выполняли функции резака проволоки и электропроводов под напряжением до трех тысяч вольт. Верхняя половина ножен имела скобы для намотки капронового линя и неотъемный абразивный брусок для заточки клинка.
В полости нижней половины ножен была размещена пила для резки деревянных брусков толщиной до восьмидесяти миллиметров и металлических деталей сечением до одного сантиметра. Легкий нож-гарпун с режущей кромкой, ключом для открывания бутылок и банок, отверткой, гаечным ключом. Обе половины ножен фиксировались в сложенном положении специальной защелкой.
В общем, не нож, а мечта диверсанта.
Одним движением руки фал был перерезан. Секундный полет вниз и… Новиков на руках товарищей.
Коснувшись ногами горизонтальной тверди, Павел освободился от ремней и веревок. Ожидая его спуска, подчиненные зря времени не теряли: снаряга, оружие и прочие шмотки уже были собраны. Все было подготовлено к быстрому уходу из-под нависшей над ними скалы.
– Боря, давай в дозор, – распорядился майор. – Курс – северо-восток. Вперед, парни…
Вытянувшись метров на тридцать, группа двинулась в указанном направлении.
Сирия; окраина Дамаска
Настоящее время
– Пойдем, я кое-что тебе покажу, – приобняв Юсуфа, негромко сказал Айман Захир.
Он провел его по темному коридору, повернул налево и остановился возле одной из многочисленных комнат.
– Только не шуми, – сказал представитель командования ИГИЛ, осторожно приоткрывая толстую деревянную дверь. – Взгляни на этих людей…
В комнате на лавках сидели и лежали четверо: трое мужчин и одна молодая женщина.
– За столом самый старший по возрасту. Его фамилия Пономарев, – шептал над ухом Захир.
– Что за фамилия? Я таких раньше не слышал.
– Он из России. Ему тридцать лет, окончил университет, полтора года назад принял ислам и перебрался к нам.
– Понятно. А рядом кто?
– Слева от него украинец Голубко.
– Светловолосый?
– Да. Двадцать пять лет. Глуповат и жаден. Не в меру жесток. Любит поесть.
– А кто справа?
– Справа – Ватаев. Двадцать три года, выходец с Кавказа, из города Грозный. Все его старшие братья погибли, защищая от русских вольную Ичкерию.
– А эта… полуобнаженная женщина?
– Она тоже русская. Родом из Москвы.
– Из самой Москвы?!
– Да. В Сирию приехала недавно. Ей всего двадцать. Вместе с мужчинами приняла ислам и сама изъявила желание воевать на нашей стороне. А в Москве жила в благополучной семье; училась в университете, была отличницей. Да вот беда – Аллах внешностью слегка обидел и мужчины обходили вниманием. Начала знакомиться с пропагандистскими материалами ИГИЛ, решила уехать в Сирию, ведь здесь жених точно найдется.
– Что-то не пойму… Спит, что ли?
– Она в наркотическом опьянении.
Юсуф удивленно глянул на Аймана. Тонкие губы того растянулись в улыбке.
– Героином балуется. Мы даем ей по одной дозе в день, чтоб не сильно подсела, но и не забывала, кому обязана за это удовольствие.
Захир аккуратно прикрыл дверь и заметил вопросительный взгляд Юсуфа.
– Теперь пройдем в мою комнату, – сказал тот. – Я расскажу тебе о нашем плане…
* * *
Комната Захира почти ничем не отличалась от остальных: такая же спартанская обстановка с минимальным набором мебели; единственное оконце под потолком и стандартная деревянная дверь с засовом с внутренней стороны.