Один из его дружков положил Алине руку на плечо, но девушка ее скинула.

- У-у, злюка, — воскликнул тот. Девушка посмотрела в глаза сводному брату

и прошипела:

- Отстань от меня!

Захар в примирительном жесте поднял руки:

- Отстал-отстал.

Алина протиснулась к двери и выбежала из кухни. Она поднялась по лестнице на второй этаж и заперлась в своей комнате. Знала, что братец не посмеет ее преследовать, но за за­крытой на замок дверью было спокойнее.

Захар побаивался сводную сестру. Еще с детства за любую причиненную ей обиду он получал сполна. Стоило ему ударить ее, и не проходило получаса, как он калечился сам: разбивал себе лоб, нос, колено. Раз сто он только падал с лестницы, около пятнадцати раз попадал под машину, множество раз был искусан бродячими собаками. А однажды в больнице кричал, будто под машину его толкнул белый волк. Родители тогда всерьез озабо­тились его психическим состоянием. Захар не был глупцом, поэтому про белого волка боль­ше не заикался, а в своих нападках на сестру стал осторожнее.

Алина подошла к окну и невидящим взо­ром уставилась на ярко освещенный фонаря­ми, витринами и рекламными вывесками про­спект. Стекло от дыхания запотело. Девушка нарисовала ноготком сердечко, и в носу зако­лоло от воспоминаний.

Одиннадцать лет назад в детском доме она сидела возле окна, слушая, как дождь стучит по подоконнику, и ненавидела весь мир, а больше всех Ареса. За то, что позволил людям из социальной службы забрать ее. Он даже не шелохнулся, просто разрешил накинуть себе на шею удавку.

Но когда в тот дождливый осенний день он пришел под окно детского дома, целый и не­вредимый, девочка ему все простила. Она рисо­вала на запотевшем стекле сердечки, а он сли­зывал из серцевинок капли и смотрел на нее че­рез эти маленькие окошки. Она прикладывала ладони к стеклу, а он белые лапы с потертыми, загрубевшими розовыми подушечками.

Тогда она не знала, что он прощается...

На следующий день ее удочерили. О поис­ках какого-то волка приемные родители ниче­го не хотели знать. Людьми они оказались не­плохими, только ребенок им был вовсе не ну­жен. Оба слишком много времени отдавали работе, он — начальник производственного от­дела мясного комбината, она — успешный фотограф. По состоянию здоровья Евгения не могла больше рожать, а ей хотелось дочь, пото­му что семейный портрет, по ее словам, не вы­глядел законченным без маленькой девочки в нарядном платьице.

Алина села за стол, открыла ноутбук и за­шла в Интернет, почитать блоги подружек из института. Некоторое время она болтала с вир­туальными знакомыми в аське, а оставшиеся полчаса перед сном посвятила курсовику по «Экономической политике», который нужно было сдать до конца недели.

Под утро девушке приснился сон.

Она шла по устланной снегом земле рядом с высоким светловолосым юношей. От спутни­ка пахло лесом. А вокруг ничего не было, лишь бескрайняя белизна.

Юноша повернул голову и нежно улыбнул­ся. Он обладал прекрасной внешностью: свет­локожий, с румянцем на высоких скулах, голу­боглазый. Глаза, обрамленные черными рес­ницами, сильно выделялись на лице. От них было невозможно отвести взгляда.

Алина чувствовала, что улыбается в ответ и сердце щемит в груди.

Юноша остановился, медленно протянул руку, а затем зрачки его, как у зверя, преврати­лись в вертикальные черточки.

Девушка знала, что за спиной кто-то стоит, кто-то, от кого пахнет ладаном — сладкова­тым ароматом смерти.

Алина проснулась и с тихим криком села на постели. В комнате стояла темнота. Сердце бешено колотилось, руки, лоб, шея взмокли. В носу щекотало от омерзительно сладковатого запаха ладана.

Девушка посидела несколько минут и снова легла. Уже много лет ей снились сны с участи­ем голубоглазого мальчика со звериным взгля­дом и кого-то неведомого, извечно стоящего за спиной. От одного пахло лесом, а когда являл­ся второй, в воздух тонкой струйкой, удушливо заполняя его, вливался запах ладана.

Обладатель голубых глаз не всегда был взрослым -- высоким, сильным, когда-то он приходил в ее сны маленьким мальчиком. Де­вушка взрослела, и он тоже взрослел, изменял­ся. Одно оставалось неизменным: всякий раз он протягивал ей руку, но она ни разу за один­надцать лет так и не успела до нее дотронуться...

Алина взяла с тумбочки сотовый телефон и посветила на спинку кровати. Красная ленточ­ка, как и прежде, была обвязана вокруг дере­вянной рейки. Лишь убедившись в этом, де­вушка окончательно успокоилась и закрыла глаза, позволяя себе еще немножко подремать перед институтом.

Глава 2. Пропажа

Алина спустилась к подножию лестницы здания института «Технологии и дизайна» и остановилась, оперевшись на длинный зонт. На улице уже темнело.

Подруги что-то выясняли у дверей, разма­хивая тетрадями.

Кто-то коснулся плеча девушки, и она вздрогнула.

- Ты чего! - - изумился одногруппник - коренастый темноволосый паренек с вечно улыбающимся ртом и смешливыми карими глазами.

Алина мгновенно справилась с испугом. Она давно привыкла вздрагивать от каждого шороха.

— Юра, после выходных мне понадобится мой конспект по гражданскому праву, не за­будь его, пожалуйста, принести.

Парень расплылся в улыбке.

- Хочешь, встретимся на выходных и я те­бе его отдам?

Девушка покачала головой, но ничего не сказала, подоспели подруги — сестры Таня с Аней, рыженькие веснушчатые девчонки. Али­на еще не очень хорошо их знала, но компания этих девушек ей нравилась.

— Юрас, что тебе надо, — возмутилась бой­кая Таня, — она едет с нами на дачу, не зови ее никуда!

Парень перевел взгляд на Алину:

- Правда?

Девушка пожала плечами, про дачу она слышала впервые, но решила за лучшее об этом не сообщать. В школе подругами ей обза­вестись не удалось. На нее смотрели косо, Шептались, что она приемыш. А уж сводный братец никому об этом не позволял забыть. В институте ситуация изменилась, тут, к сча­стью, никому не было дела до ее семейных от­ношений.

- Ой, Захар, — охрипшим голосом проше­лестела Аня и как-то вся сжалась, став чуть ли не на пол головы меньше.

Алина искоса посмотрела на сбежавшего по ступенькам сводного брата в компании друж­ков и тихо вздохнула. Приемные родители по­чему-то считали, что дети должны учиться в одном институте.

Сестрам явно Захар нравился. Богатый, ма­нерный, смазливый, да еще и старшекурсник.

— Мы сегодня с ним болтали, — довери­тельно сообщила Таня, провожая парня взгля­дом.

- До понедельника! — буркнул Юра, про которого все благополучно забыли, и пошел прочь.