Таня скептически опустила уголки губ, проворчав:

- Могла бы и замутить с ним, Алин. Не ви­дишь, парнишка страдает! — И весело замети­ла: — Не все же ждать принца из прекрасного сна.

Алина молча кивнула, в который раз пожа­лев, что однажды в порыве откровенности рас­сказала сестрам о юноше из своего часто по­вторяющегося сна.

Девушки прогулочным шагом направились в сторону Невского, но обсудить влюбленность Юры не успели. У поребрика притормозил черный «Нисан», окно со стороны водителя опустилось, и высунулась самодовольная фи­зиономия Захара.

- Девчата, вас прокатить?

Глаза сестер загорелись, девушки одновре­менно шагнули к машине, а Алина, напротив, попятилась.

- Ты куда? — изумилась Таня. Алина натянуто улыбнулась и солгала:

- Мне нужно еще зайти в магазин, — и бы­стро добавила: — Езжайте без меня.

Она видела, что Захар не поверил и на его лице возникла понимающая ухмылка.

Прежде чем захлопнуть за собой дверцу, Аня сказала:

— Мы тебе вечером позвоним насчет дачи.

Захар невинно заморгал.

- Что за дача, расскажете? — Он послал се­стре кривую улыбочку, и машина укатила.

Девушка дошла до Зеленого моста и двину­лась вдоль канала.

Воздух наполнился озоном — начался дождь. Алина открыла огромный серый зонт с пейзажами Петербурга. Капли глухо застучали по клеенке. А в аромате прибитой к асфальту пыли девушка вдруг уловила мощный, свежий запах леса. Он перебил собой все другие запа­хи, словно надушенный человек пронесся ми­мо, оставив после себя восхитительный шлейф из аромата.

Девушка обернулась -- позади никого не оказалось. Но, как всегда бывало, вместе с за­пахом леса внутри поселялось чувство чьего-то тайного присутствия. От него ей становилось спокойнее, как если бы находилась под защи­той. Однако она уже прекрасно знала, что слу­чается, когда вместе с холодным порывом вет­ра приходил ее странный защитник из сна. В одиночестве он никогда не появлялся...

Алина услышала плеск и замерла, глядя на поднятые в канале брызги. А потом на поверх­ность всплыл черно-белый берет. Девушка моргнула — лишь на какую-то долю секунды закрыла глаза, а берет уже исчез.

Две остановки до дома Алина проделала, периодически переходя на бег.

Когда же она влетела в свою комнату и от­дышалась, взгляд девушки нашел рейку на спинке кровати...

Красная лента исчезла. Помещение было начинено тошнотворно сладким запахом ладана.

Алина вышла из подъезда с небольшой спортивной сумкой на плече. По асфальту, пятнистому от ярких желтых листьев, стелился плотный утренний туман.

Девушка огляделась и только тут заметила черный «Нисан», стоящий не на своем обыч­ном месте, а на выезде из арки. Из машины выскочила Таня и замахала руками.

— Мы тут! Давай скорее!

Первым желанием Алины было развернуться и сбежать домой, но она заметила, что подруга смотрит удивленно, и заспешила к машине. За рулем сидел Захар, на переднем сиденье устроились сестры, позади два дружка сводно­го брата и Юра.

- Я для тебя его пригласила, — шепнула

Таня и весело подмигнула.

Захар хлопнул в ладоши и мягко, но на­стойчиво произнес:

- Уступите, девчата, переднее сиденье мо­ей дорогой сестренке. Вы посидите на ручках у

парней.

Алина скорее предпочла бы ехать хоть на капоте, хоть на ручках у самого дьявола, чем рядом с ним, но она не возразила и молча села на освободившееся место. К ее счастью, свод­ный брат за час пути до двухэтажного коттеджа родителей Ани с Таней не обратился к ней ни разу. Лишь бросал насмешливые взгляды и гнал, как сумасшедший, как будто по приезде его ожидал какой-то сюрприз.

Пока Захар ставил машину в гараж, Алина положила в одну из гостевых комнат, в кото­рой уже как-то раз ночевала, сумку и с черного хода вышла на улицу.

Туман рассеялся, над желтым лесом просы­палось солнце. Девушка, поеживаясь от нале­тевшего сырого ветерка, обхватила себя рука­ми. Нехорошее предчувствие не оставляло ее со вчерашнего дня. Ей было не по себе и хоте­лось бы где-то спрятаться от этого гнетущего чувства тревоги, но оно как будто жило в ней и следовало туда, куда направлялась она сама.

Кто-то накинул ей на плечи куртку.

Алина повернула голову и встретилась взглядом с Захаром. По спине побежали му­рашки.

-  Какой дивный вид, — обронил сводный брат, не спеша убирать руки с ее плеч.

- Зачем ты тут? — не выдержала девушка.

- Я... -- Взгляд его устремился в вырез ее треугольного свитера, а пальцы сильнее сжали плечи.

Но тут распахнулась дверь и высунулась го­лова Ани.

— Вы идете играть в бильярд?

Захар на шаг отступил и насмешливо ска­зал:

- Я пришел позвать тебя поиграть с нами в бильярд. Идем?

Алина протянула ему куртку:

— У меня болит голова.

- Какая жалость... — Сводный брат с наи­гранной досадой зацокал языком. — Еще пока только бильярд, а у тебя уже разболелась голова.

Глава 3. Кошмар наяву

После припозднившегося обеда сестры по­звали всех на лесной пруд — пофоткаться.

Друг за другом молодые люди углублялись в лес, шагая по выстеленной досками узкой тропке. Было сухо, под ногами шелестели и похрустывали листья, солнце давно скрылось в набежавших тучах — спускались сумерки. Но Таня всех заверила, что у нее отменный фотик и он отлично снимает даже в кромешной тем­ноте. За обедом Захар с дружками выжрали пол-ящика пива, и им было все равно, куда ид­ти. Они и сейчас тащили с собой по банке джина, пьяно посмеиваясь над болтовней сес­тер.

Алина шла самой последней и частенько оборачивалась, размышляя, не вернуться ли ей под каким-нибудь предлогом в дом. Юра, ко­торый шествовал перед ней, тоже оборачивал­ся и спрашивал ее о чем-то, как подозревала девушка, просто ради поддержания разговора. - Уже скоро придем! — приободрила всех Таня.

Тропинка свернула, доски закончились — и тут, на одной из берез, Алина увидела привя­занную к веточке красную ленту. Девушка спо­ткнулась и, ухватившись за ствол осины, оста­новилась, ошеломленно глядя на свою наход­ку. Лента уже пропадала раньше. Первый раз она исчезла со спинки кровати восемь лет на­зад и нашлась через неделю на том же самом месте, так, словно никуда и не исчезала. Алина была уверена, что ленточку стащил Захар. Но три года назад история повторилась, а лента вернулась лишь через месяц — кто-то, акку­ратно сложенную, положил ее на подоконник. Родители, Захар, домработница — никто ниче­го не знал.