Book.

Николай встал вплотную к скульптуре, за­бравшись на поросший травой холмик. Он до­ходил скульптурной женщине только до пояса, но смотрел на нее властно, словно знал про нее что-то такое, отчего статуя должна покраснеть и слезть с пьедестала.

Вдруг он резко отвернулся, подошел к Кэт, сжал ее руку. Пальцы его показались обжигаю­ще горячими.

—  Как ты считаешь, за что можно отдать свою жизнь?

Вопрос ее ошарашил. В ту же секунду солн­це пробилось из-за неуверенных облаков и ос­ветило скульптуру.

- За любовь, — пробормотала она, стреми­тельно краснея.

— Это хорошо. — Лицо его озарила светлая улыбка.

Она смотрела на него снизу вверх, и он лег­ко склонился, целуя Кэт в приоткрытые губы.

Поцелуй Николая был сильным, решительным. Он жадно ворвался в нее, заставив все те­ло напрячься, пронеся кровь от головы до жи­вота. Первый испуг был тут же сметен ответ­ным желанием раствориться в этих сильных

объятиях.

— До вечера! — Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. — Ботанический сад! Найдешь?

Она кивнула, не в силах поднять голову. И тут же почувствовала, что ей холодно. Нико­лай ушел, забрав с собой солнце, тепло плеч, силу рук. В смятении оглянулась, но на нее ни­кто не смотрел. Люди неспешно брели по буль­вару, сидели на лавочке. Железная женщина равнодушно глядела в сторону Музея совре­менного искусства, откуда, видимо, и была принесена сюда.

Кэт подобрала сумку, оставленную Нико­лаем около ее ног, и пошла направо, через уз­кую мощеную улицу к арке между домами. Она вошла в длинный двор, запруженный машина­ми. На затоптанной площадке скрипели каче­ли — какой-то парень решил вернуться в дет­ство. Кэт глянула на возвышающиеся над кры­шами ажурные башенки костела Святого Духа и вдруг поняла, что не может больше бороться с собой. Долго дергала дверь, не попадая круж­ком кодового ключа по ответному окружью, взбежала на второй этаж, распахнула дверь своей квартиры, не раздеваясь, промчалась че-'ез гостиную и упала на кровать. Взлетело и опало встревоженное покрывало, кровать не­хотя подстраивалась под цыплячий вес ее тела. Она сначала долго плакала, потом незамет­но уснула. Скрип качелей из распахнутого ок­на рождал тревогу во сне, она металась. Вско­чила рывком. Мгновенно. В голове засело чет­ко сформированное желание - - отказаться. Нет, она не хочет этой любви, она не готова отдавать свою жизнь за пугающее ее томление, за непонятный надрыв, зовущий к смерти.

Но уже стоя в коридоре и глядя на себя в большое пыльное зеркало, Кэт не чувствовала этой уверенности. Все должна была решить ближайшая встреча. Если она снова ощутит опасность, скажет, что тот поцелуй был пер­вый и последний. Последний...

Решение обожгло. Она выбежала на улицу, не глядя, проскочила мимо статуи, но еще дол­го осуждающий взгляд железной женщины жег спину.

Автобус довез ее до района Кайренай, где под белой аркой со скульптурой плодородия уже толпился народ. Она выхватила пару зна­комых лиц. Вокруг утреннего черноволосого говоруна Януша стояло человек пять — он яв­но претендовал на роль заводилы.

Профессор Томаш Жицкий вышел к сту­дентам из глубины парка. Словно тень из-под деревьев выступил Николай. Профессор в пер­вую очередь глянул на него.

__ А! Это вы, — сказал он скучающе. — Ду­мал, не придете.

__ Отчего же? — усмехнулся Николай. — Вызывание духов и охота за оборотнями — это так увлекательно.

— Надеялся поставить вам прочерк, — про­бормотал Жицкий, что-то отмечая в своем блокноте.

Увидев Николая все в тех же защитных куртке и штанах, Кэт тут же забыла о своем ре­шении сказать «нет». Она чуть не махнула ему рукой в знак приветствия, до того была рада очередной встрече.

- Что же! -  Профессор захлопнул блок­нот. - - Как верно сказал студент Радзивилл, мы сегодня займемся поиском оборотней. А ес­ли по дороге встретим древнего духа, то, наде­юсь, вы будете вести себя достойно.

Толпа зашевелилась, радостно захихикав.

-  Если никто не против, то советую всем вооружиться палками. Лес не асфальтовая до­рожка, рекомендую всем внимательней смот­реть под ноги.

Профессор вытащил из-за арки бумажный сверток, развернувшийся к ногам студентов звонкой связкой кольев.

-  Пришлось немного подготовиться,  — словно оправдываясь, заговорил Жицкий. — Ломать ветки в парке запрещено, а побитые и покореженные студенты мне не нужны. Разби­райте подручные средства и — вперед. Не от­ставайте. По ходу я буду рассказывать о деревьях и их особенностях в аспекте исторш культуры.

Николай незаметно оказался рядом, протянул Кэт палку.

-  Странное время для прогулки, -  про­бормотала она, примеряя для руки слишком длинный посох. — Скоро стемнеет.

-  Пан  Жицкий  любит  такие  развлече­ния, — усмехнулся Николай. К вечеру он сно­ва стал лукав и легок, и Кэт подумала, что зря накручивала себя весь день. Просто внезапный сон родил в ней тревогу. Пустую, ничего не значащую тревогу. — Если по дороге мы поте­ряем пару студентов, ему же будет потом легче преподавать.

Кэт шагнула вперед, но Николай ее задер­жал.

- Не торопись. В любой охоте самое удоб­ное место — в хвосте. Всегда знаешь, кто где таходится, и никогда не угодишь на роль до­бычи — есть время по-тихому улизнуть.

— Но мы тогда ничего не узнаем. -  Кэт смотрела в веселые глаза спутника и понимала, то ей плевать на неполученные знания. Ей и амой хотелось от всех отстать.

- Я тебе все расскажу, — пробормотал Николай, приобнимая Кэт.

Сердце заполошилось, рождая ощущение, то рядом с ней распахнули жаркую печку.

— Кстати, ты не узнала, кому посвящен памятник напротив твоего дома.

—  Разве это возможно? — удивилась Кэт.

По ней, так это была обыкновенная абстрак­ция.

Дорожка поначалу была широкой и свет­лой. Землю в этом месте специально вынима­ли чтобы сделать ровный проход. Каменные глыбы громоздились по бокам. Но вот голоса студентов стали глуше — толпа сошла с тропы, углубившись в лес. На первом же шаге Кэт споткнулась, чуть не напоровшись на свою

палку.

- Дурацкая штука! — отбросила она в сто­рону посох. Николай ловко перехватил его, пальцем потрогал заостренный конец, смахнул прилипшую землю.

- Хорошая вещь. В этом походе пригодится! Кэт поежилась, неуверенно забирая у него

палку.

- Так вот о скульптуре! — Николай заша­гал вперед. Его светлая куртка в надвигающих­ся сумерках смотрелась белесым призраком. -Ее поставили в память о Барбаре Радзивилл.

- Родственнице? — хмыкнула Кэт, снова спотыкаясь, но на этот раз правильно перехва­тывая палку, чтобы не упасть.