— Очень уж неожиданно, — промямлил я. — Такого я еще никогда не видел...
Я хотел было еще что-то сказать Фридриху, но в этот момент неподалеку от нас остановился «фольксваген-пассат» и из-за руля вылез немолодой человек со странно знакомым лицом. Он неторопливо обошел свою машину, открыл пассажирскую дверь, и оттуда с громким лаем выскочила огромная овчарка и помчалась мне навстречу!..
Тут-то и произошло то событие, с которого я начал свой рассказ о следующем дне после посещения «Тантриса».
Вот когда я наконец понял подлинный смысл слова «аристократ»!
Не «аристократ» — владелец роскошных домов в Мюнхене, Италии и Швейцарии...
Не «аристократ» — родовой наследник разных там озерных замков и многомиллионного состояния, которое позволяет ему мотаться по всем аукционам мира — по каким-то там «Сотби» или «Кристи», как говорил профессор фон Дейн, и, не считая бабок, покупать все, что ему там приглянется...
Нет, это был истинный АРИСТОКРАТ ДУХА — боец и заступник, не ведающий ни преград, ни страха! Как Шура Плоткин... Как Водила!
Но мне Фридрих фон Тифенбах показался еще более героическим — потому что в отличие от Шуры и Водилы он был маленьким, щуплым, нездоровым, и за его худенькими плечами было шестьдесят пять лет навыхлест прожитой жизни!..
Когда Фридрих увидел, как на меня мчится огромная овчарка, он, ни на секунду не задумавшись, заслонил меня своим телом, поднял над головой трость и бросился вперед — на овчарку, превосходящую его и в росте, и в весе по меньшей мере в два раза.
— Прочь!!! — грозно закричал Фридрих и замахнулся тростью на огромную овчарку.
Но эта овчарка была, видать, так тренирована, что совершенно не обратила ни малейшего внимания на замечательного и решительного Фридриха фон Тифенбаха, грудью вставшего на мою защиту. В гигантском прыжке она просто взвилась в воздух и с ходу перепрыгнула через моего Фридриха с его задранной вверх тростью!
Это было такое кино!.. Такое кино!.. Обалдеть!!!
По воздуху летит громадная овчарка...
...маленький Фридрих, как курица, спасающая своего цыпленка, заслоняет меня телом и пытается поразить тростью летящую по небу Собаку...
...а от «фольксвагена-пассата» к нам троим прытью несется немолодой полный человек со знакомым лицом и вопит на весь Грюнвальд:
— Кыся! Кыся!.. Ты что, не узнал?! Это же Рэкс! Это же Рэкс!..
* * *
Потом мы все четверо гуляли по Грюнвальдскому лесу.
Мы с Рэксом впереди, Фридрих с Клаусом (так звали полицейского хозяина Рэкса) — чуть сзади.
Рэкс рассказал мне, что после первого звонка к Шрёдерам на следующий день Клаус позвонил им вторично. Но не с утра, лишь вечером, после работы. Наверное, тогда, когда мы с Дженни ужинали в «Тантрисе».
Как я понял из описаний Рэкса, к телефону подошел Руджеро и с презрительной гордостью лакея сообщил, что «интересующий вас Кот уже приобретен ни больше ни меньше, как самим герром Фридрихом фон Тифенбахом»! И добавил, павлин несчастный, что адресов и телефонов своих постоянных клиентов фирма «Шрёдер и Манфреди» никогда никому не дает. И с чисто итальянским хамством повесил трубку.
Но Клаус только посмеялся и через свою полицейскую службу в три секунды узнал наши грюнвальдские координаты. Однако решил не звонить, а просто подъехать в Грюнвальд на следующий день. Им с Рэксом дали отгул за два лишних ночных выезда на задержание трех албанцев, пытавшихся ограбить «Шпаркассу» — это вроде нашего «Сбербанка», и на усмирение не в меру разбушевавшихся нескольких бритоголовых сопливых неонацистов в районе Рамерсдорфа у общежития югославских и турецких беженцев.
Вот они с Клаусом и решили повидать меня в свой редкий выходной день. Ну а если не удастся, — потому что про фон Тифенбаха всегда говорят черт знает что, — просто погулять вот по этому Грюнвальдскому лесу. Подышать свежим воздухом...
Но, на счастье, Рэкс первым увидел меня из машины и, как он заявил, чуть ли не сам остановил «фольксваген»!
Тут он, по-моему, на радостях малость приврал, но я был так рад его видеть, что не обратил на это никакого внимания.
— Знаешь, Кыся... Мне все время чудилось, что ты зовешь меня! Особенно сегодня ночью. Поэтому я и настоял на этой поездке... — удивленно проговорил Рэкс.
— Рэксик! Корешок ты мой немецкий!.. Если бы ты только знал, как ты был прав! Я мечтал о встрече с тобой...
И я рассказал Рэксу все.
Я рассказал Рэксу все — вплоть до мельчайших подробностей своего разговора с Дженни вчера под столом, вплоть до моих собственных ОЩУЩЕНИЙ и недобрых ПРЕДВИДЕНИЙ.
Я только одного не сказал Рэксу — то, что я трахал Дженни. И тогда, на пароходе, и вчера вечером, под столом в «Тантрисе». Я совершенно не знал, как он к этому отнесется и нет ли в Германии какого-нибудь специального закона, запрещающего Котам трахать небольших Собачек даже тогда, когда Собачки этого хотят сами. А Рэкс хоть теперь вроде и друг-приятель, а всё-таки — Полицейский. Так что насчет разных там отношений с Дженни пока надо помалкивать в тряпочку. «Знакомая Собачка» — и все!
Рэкс очень внимательно меня слушал, ни разу не перебил, только все время понемножку писал то на пенек, то на кустик, то на дерево — отмечал территорию. Чтобы грюнвальдские Собаки не очень-то задирали хвост. А когда я закончил, Рэкс в очередной раз задрал заднюю лапу на какой-то куст и так серьезно-серьезно говорит:
— Информация, Кыся, грандиозная! Теперь нужно подумать, как со всем этим справиться. С тех пор как с твоей легкой лапы у меня появился ДВУСТОРОННИЙ КОНТАКТ с Клаусом, работать стало неизмеримо легче! Но иногда в нем происходят какие-то психологические срывы, он перестает меня понимать так, как нужно, и начинает пороть отсебятину. Из-за этого, несмотря на его очень серьезный опыт работы в полиции, мы нет-нет, да и попадаем в дурацкое положение... Но тут я надеюсь, что мне удастся все объяснить ему с максимальной для него доступностью, и мы сегодня же вечером и займемся этим делом. Тут уж, как говорится, поставлена на карту честь всей германской полиции!..
Не прошли мы и двадцати метров, как Рэкс снова задрал лапу, сикнул пару раз на поваленный и полусгнивший ствол сосны и так задумчиво сказал:
— Единственное, что мне пока пришло в голову, то, что ты напрасно попросил Дженни поискать эту «Бабушкину бомбу» в доме у Хартманнов. Я думаю, что эта «Бабушка»... или, как вы, русские, говорите, «матрешка» со взрывчаткой уже давно находится в вашем доме. Наверняка Мозер ее спрятал там, где герр Тифенбах...
— Фон Тифенбах, — поправил я Рэкса.
— Прости, пожалуйста. Где герр фон Тифенбах хранит свою новогоднюю пиротехнику. — И будучи неуверен, что я понял это слово, пояснил:— Ну, эти свои ракеты... Фейерверк... Поищи, но...
Тут Рэкс снова на что-то поднял заднюю лапу и дословно повторил слова, которые я вчера сказал Дженни: