пытается успокоить меня Мила.
И добавляет, лукаво улыбаясь:
– Значит, фанатеет от тебя,
как от любимых конфет?
– Вот именно! Она фанатеет,
а мне уже надоедает это.
Хочу, чтоб на равных
была любовь!
В домино играем,
я доминирую,
«рыбой»
даже и не пахнет! —
тихо взрываюсь я
от негодования.
* * *
Полночь. Сознание глохнет.
Все в сравнении с Богом
полумерки.
Истин искать —
словно играть в наперстки.
Я спасовал
перед фактом
быть мародером
кроваво-марким!
Души твоей
нутро потрошить…
Богиня девятая
Имя тебе Ирука.
Ты так похожа
на мифическую русалку!
У тебя нет
ни рыбьего «кольчужного» хвоста,
ни длинных саргассовых волос.
Зато такие чарующие зеленые глаза!
Кот лакает молоко,
позвякивая фарфоровым блюдцем.
Мое сердце замирает,
когда я слышу стук
каблуков в парадной.
Ты, как всегда, несешь с собой
утренний аромат свежесрезанных роз.
У меня перехватывает дыхание:
– Дай, я угадаю что у тебя за духи?
– Ну же! – весело щебечешь ты.
– Так пахнет влюбленная женщина! —
восклицаю я.
– А вот и нет!
Это яд, чистый яд! – ты хохочешь.
– Любовный яд,
который, попадая в кровь, убивает! —
дружно подхватываю я.
– Ну привет, а чего такой грустный? —
будто опомнившись
от каких-то своих мыслей,
произносишь ты.
– Я? Я не грустный,
я влюбленный! – отвечаю я.
– Влюбленный, ты хоть завтракал? —
интересуешься заботливо.
– Я голоден и никуда не годен… —
улыбаясь, декламирую я.
– Ну, конечно, а сейчас ты скажешь,
что художник должен быть голодным! —
беззлобно ехидничаешь ты.
В твоей дамской сумочке
мелькает непочатый квадрат картона.
– А что это? Что? —
нежно допытываюсь у тебя я.
«Изделие чулочной мануфактуры,
размер 44», – читаю я на упаковке.
Русское лото.
«Номер четыре —
провозглашает ведущий —
“Стульчик”!»
Боюсь, одного стульчика
маловато будет,
чтобы усидеть!
* * *
Темнота
такая томная опускается,
когда выключается свет.
Свечи дрожат в тон дыханию.
Слышно,
как в кране капает вода.
Я вспоминаю цитату
из произведения Милорада Павича:
Ты моя пашня.
Женщина – это пашня.
Женщина – это и кровь, и молоко.
Враждующие кровь и молоко,
несмешивающиеся.
Только мужское семя
может их примирить
и смешать,
я покажу тебе как [11 - Из произведения М.Павича «Звездная мантия».].
Где-то посреди ночи
я просыпаюсь
в жутком ознобе:
– Ты слышишь плач за стеной?
Это твой ребенок
плачет или моя душа?
– Милый, тебе показалось,
иди ко мне —
пытаешься успокоить ты.
– Ты… ты бесчувственная стерва! —
бросая слова,
я натягиваю штаны.
Пол обжигает
босые ноги холодом.
Я ухожу курить на кухню.
* * *
Ирука работала
переводчиком с японского.
Ты взяла себе имя
на самурайский манер
для удобства в общении
с зарубежными партнерами.
Ты улетала
в свою очередную командировку
я провожал тебя
в Страну восходящего солнца
с нелегким сердцем.
Ты уверяла меня в том,
что ничего страшного
не случится,
что ты будешь звонить,
и пусть не каждый день,
но каждую неделю!
– Это всего лишь
обычная командировка! —
успокаивала меня ты.
Мы устроили на даче
прощальный вечер
с искристыми свечами
и игристыми винами.
Лежали на веранде
под августовским небом
и загадывали желания
на падающие звезды.
Ты сняла кольцо со своей руки
и стала примерять его мне
на каждый палец,
остановившись на мизинце…
Так мы и уснули,
как молодожены,
забывшись в сладкой неге
летней ночи.
Утром я проснулся от того,
что ощутил на своих губах
сливочный вкус
карамелек «слами» —
такими на вкус
были твои губы.
На мое лицо упали
горячие соленые капли,
но я не показал виду,
что очнулся ото сна.
Я ненавидел все эти прощания
и провожания на вокзалы.
Суета, холодные объятия,
скупые слезы
и слова,